Агнес - Хавьер Пенья
Агнес Романи, сказал я тогда себе, именно ты и напишешь последнюю книгу Луиса Форета.
Я и не думал, что все так легко сложится. Всего через несколько дней после отправки первого ящика я без всякого предупреждения заявился на редакционный рождественский корпоратив. Агнес уже напилась, вовсю за глаза осыпала меня оскорблениями и распевала какую-то идиотскую песенку. Как же легко оказалось подтолкнуть ее к разговору о Луисе Форете! Как запросто получилось втянуть ее в спор о его существовании!
Я как никогда наслаждался абсурдностью ситуации. Какое удовольствие доставили мне тогда те нелепые эпизоды моей жизни, которые в свое время просто сводили меня с ума! Каким наслаждением было видеть их собранными вместе в одном произведении! Не знаю пока, как его обозначить: такой текст не назовешь ни романом, ни биографией, это некая антология глупостей.
Вы только вообразите всю анекдотичность ситуации тем вечером: она яростно отстаивает мое же собственное существование, на что я сам с таким апломбом ей говорю: «Как подобный персонаж вообще может существовать?»
В общем, я ее у вол ил и тут же предложил весьма солидную сумму за свое жизнеописание. Не прошло и дня, как она принялась заваливать меня письмами. Но чуть раньше случилось еще кое-что примечательное. И, должен сказать, в этом мне улыбнулась удача, потому что спланировать такое было попросту невозможно.
С корпоративного ужина я ушел первым; я уволил Агнес, и делать мне там больше было нечего. В общем, выйдя из ресторана, я сел в машину с затемненными стеклами: она стояла не с остальными автомобилями на ресторанной парковке, а скромно ожидала меня чуть подальше, метрах в двадцати. Я велел шоферу немного подождать и предложил покурить со мной. Не прошло и часа, как с парковки выехал первый автомобиль. Агнес спорила о чем-то с парнем из отдела спорта, но в черный «Ситроен С4» не садилась. Она шла покачиваясь и размахивала руками. Я подозревал, что между этим и двумя что-то было. Многолетний опыт подслушивания и ожидания, когда соседка по квартире, которую я страстно желал, займется сексом с другим, активировал в моем мозгу зоны, ответственные за сексуальную интуицию. Наконец они сели в машину и тронулись с места. Я велел водители; следовать за ними, по возможности незаметно. Учитывая состояние Агнес, было вполне логично, что Хонас привезет ее домой и доведет до кровати, но ведь могло случиться и так, что перебранка выйдет за все разумные пределы.
Так оно и случилось.
Мы уже въехали в Сантьяго, когда Хонас внезапно ударил по тормозам. Мы едва не врезались в их багажник. Агнес открыла дверцу и фонтаном блеванула на обочину, извергла нечто похожее на по ток канализационных вод. Далее последовала еще одна короткая перебранка, которая завершилась тем, что Агнес вошла в караоке-бар одна. Я велел шоферу оставить меня там и отправляться спать. Увидев меня, она разразилась истерическим хохотом, от которого несло желчью. Она оскорбляла меня, хотела поколотить, ей и в самом деле удалось пару раз двинуть мне по челюсти, когда она молотила кулачками куда придется, сверху вниз. Я сказал себе, что мой план сработает, все будет проще простого. В общем, я предложил ей выпить, а потом, пока она во всю глотку, вцепившись в микрофон, распевала «Psycho Killer», аккуратно подмешал в ее бокал немного зкстази[28], будто зарядил пушку порохом. Вы себе даже не представляете, как она взмокла, распевая; пот с нее просто градом катился, лило так, что я перепугался, как бы она там на подмостках не растаяла. Я ведь заранее, еще дома, измельчил в порошок несколько таблеток на всякий случай. Предусмотрительность придает мне уверенности. Как же благодарен я Ильзе за науку: всему, что я знаю о наркотиках, меня научила она.
Я добивался того, чтобы потом Агнес не вспомнила о произошедшем, а также не проснулась, пока я не уйду из ее квартиры. Под воздействием экстази ее потянуло ко мне, это ее-то, так отчаянно меня презиравшую, — вот вам и наркотики. В сочетании с алкоголем они вызывают бред, манию преследования, провалы в памяти. Позже, у нее в квартире, мне пришлось отвергнуть ее домогательства. Я туда пришел не для этого. Вскоре она уснула. Я переодел ее в пижаму и уложил в постель, удостоверившись, что она лежит на подушке лицом вниз. Хотел избежать риска, особенно принимая во внимание склонность всех женщин, с которыми меня сводила судьба, умирать. Агнес же предстояло выполнить возложенную на нее миссию.
Я тщательно изучил ее жилище. Ничего особенного не обнаружил, кроме разве что обескураживающего беспорядка. Едва не опрокинул часы размером со сковородку: они стояли на полу, у стенки. На полке выстроились мои книги; присланные мной бутылки были обнаружены в кладовке; огромный тюбик с мазью от геморроя — на раковине; не распакованный вибратор розового цвета — в ящике прикроватной тумбочки. Ни семейных фотографий, ни снимков подружек. Отлично, сказал я себе, девушка явно одинока, как я и думал.
Тогда у Агнес еще были какие-то отношения с парнем из отдела спорта, но скоро они дадут трещину. Не так-то просто остаться друзьями с человеком, которому повысили зарплату исключительно благодаря тому, что тебя вышвырнули с работы. Скорее рано, чем поздно, подумал я, придется тебе распаковать вибратор, Агнес, уж можешь мне поверить.
Самой удачной моей находкой оказался запасной комплект ключей в керамической вазочке в прихожей. Я их проверил, убедился, что они подходят ко входной двери, и сунул в карман. Принимая во внимание безалаберность Агнес Романи, было совершенно исключено, что завтра она хватится второго комплекта ключей, а если вдруг и хватится, то первое, о чем она подумает, так это о том, что сама же куда-то их засунула.
Покончив с этим, я поймал такси и поехал домой. Хотя было всего около семи утра, я написал своему испанскому издателю имейл, в котором попросил его срочно собрать пресс-конференцию и объявить, что я ухожу на покой. И, не ложась спать, принялся ждать ответа. В половине десятого он пришел: «Луис, а мы не можем это обсудить? Думаешь, мне очень хочется объявлять об уходе нашего звездного автора?» Я ему ответил, что он должен будет также сделать один анонс, объявить, что сейчас я работаю над последней своей книгой, беллетризированной автобиографией, и
