Перезагрузка Императора - Ярослав Мечников
И тут, словно в подтверждение моих мрачных мыслей о собственной уязвимости, мир решил добавить еще немного «уюта» в мое существование. Небо затянуло тяжелыми, свинцовыми тучами, и на землю обрушился дождь. Не просто дождь — настоящий ливень. Холодный, безжалостный, он барабанил по камням у входа в пещеру, превращая окружающий лес в размытое, серое месиво.
Этот дождь шел несколько дней. Он отрезал меня от внешнего мира, заперев в этой сырой, холодной норе. Запасы змеиного мяса, которое я с трудом нарезал и подвялил у костра, таяли на глазах. Разжечь новый костер под таким ливнем было нереально. Я сидел в полумраке, кутаясь в остатки своей одежды, и слушал бесконечный шум дождя. Холод пробирал до костей. Боль в ребрах то усиливалась, то немного отпускала. И тоска… тяжелая, беспросветная тоска начала потихоньку заползать в душу.
«Так, Воронов, не раскисать! — приказал я сам себе. — Ты и не в таких переделках бывал. Дождь не вечен. А пока… пока нужно чем-то заняться».
И тут я вспомнил. Медитация. Система упоминала ее как один из способов восстановления «Воли Императора». Раньше я отмахивался от этой идеи, как от чего-то эзотерического и бесполезного. Я — спецназовец, человек действия. Какая, к черту, медитация? Но сейчас, в этой вынужденной изоляции, когда делать было абсолютно нечего, а «Воля» была нужна как воздух, я решил попробовать. «Терять все равно нечего, — подумал я. — Хуже точно не будет. Разве что окончательно свихнусь от скуки и голода».
Я сел, скрестив ноги, как учили на каких-то тренингах по психологической разгрузке, которые у нас проводили после особо тяжелых операций. Закрыл глаза. Попытался сосредоточиться на дыхании. Получалось хреново. Мешала боль, холод, урчание в желудке, и тысяча мыслей, роящихся в голове. Прошлое, настоящее, туманное будущее…
Но я упрямый. Раз за разом я возвращал свое внимание к дыханию. И постепенно, очень медленно, внешний мир начал отступать. Шум дождя стал фоном, боль притупилась. И тогда… тогда на меня нахлынули они. Воспоминания Лисандра.
На этот раз они были другими. Не те короткие, болезненные вспышки страха и предательства. А более долгие, связные, почти как фильмы. Я видел огромные, залитые светом залы императорского дворца, высоких, статных людей в бело-золотых одеждах — гвардейцев Линии Архос. Я чувствовал тяжесть учебного меча в руке, слушал строгие наставления седого мастера фехтования. Видел сложные схемы на голографических дисплеях — история Империи, тактика ведения боя, основы управления… Магия? Да, похоже, магия в Империи была. Не та, что с фаерболами и молниями, а что-то более тонкое, связанное с энергией, с волей, с управлением сложными механизмами. «Протоколы», «Эдикты» — эти слова звучали не как системные термины, а как часть древней науки.
Я видел лицо молодой девушки с волосами цвета расплавленного золота и глазами, как летнее небо. Она смеялась, и от ее смеха на душе становилось тепло. Кто она? Сестра? Возлюбленная? Память не давала ответа, лишь это щемящее чувство тепла и света.
А потом — снова тьма. Интриги, шепот за спиной, холодные, оценивающие взгляды. Ощущение надвигающейся катастрофы. И страх. Всепоглощающий страх юноши, на чьи хрупкие плечи вот-вот должна была обрушиться вся мощь этого мира.
Я вынырнул из медитации, тяжело дыша, будто только что пробежал марафон. Тело было покрыто холодным потом. Но «Воля Императора»… она действительно восстановилась.
«Текущий уровень Воли Императора: 75 / 110 ЭИ.»
Неплохо. Но главное было не это. Эти воспоминания… они что-то изменили во мне. Я все еще был Вороновым, но теперь прошлое Лисандра перестало быть просто чужим фильмом. Оно стало частью меня, частью этой новой, странной реальности. И где-то глубоко внутри зародилось новое, незнакомое мне чувство — не просто злость на обстоятельства, а какая-то… ответственность? Долг? Перед кем? Перед этим мертвым мальчишкой-принцем? Перед развалинами Империи? Бред какой-то.
В одну из таких ночей, когда дождь все так же монотонно стучал по камням, а я, укутавшись во все, что можно, пытался согреться. За пеленой дождя, у самого входа в пещеру, стоял темный, неясный силуэт. Высокий, в длинном плаще с глубоким капюшоном, скрывающим лицо. Он не двигался, просто стоял и смотрел в мою сторону. Или мне так казалось.
Я резко сел, рука сама собой сжала копье-клык, которое я уже успел починить. Сердце заколотилось. Кто это? Человек? Или очередная порождение этого проклятого мира? Я вглядылся в темноту, пытаясь различить хоть какие-то детали, но силуэт был нечетким, расплывчатым, как привидение.
Я моргнул. И он исчез. Растворился в шуме дождя и тенях ночи.
«Глюки, — пробормотал я, тяжело дыша. — Точно глюки. От голода, холода и одиночества крыша едет». Но где-то в глубине души засело неприятное, тревожное чувство. А что, если это был не глюк? Что, если за мной кто-то наблюдает?
Дождь закончился так же внезапно, как и начался. В одно утро я проснулся от яркого света двух солнц, пробивающегося сквозь щели в моей баррикаде. Воздух был свежим, чистым, пахнущим мокрой землей и травой.
Благодаря «Импульсу Жизни», остаткам змеиного мяса и нескольким дням вынужденного отдыха, я чувствовал себя значительно лучше. Ребра все еще давали о себе знать при резких движениях, но уже не так критично. Я мог двигаться, мог сражаться, если придется. И «Воля Императора» после нескольких сеансов медитации была на приличном уровне.
Я вышел из пещеры. Мир после дождя выглядел обновленным, умытым. Лес звенел от капель, падающих с листьев. Но эта обманчивая безмятежность меня не расслабляла. Я знал, что опасность может подстерегать за каждым деревом.
Взгляд мой снова устремился к горизонту, туда, где едва виднелся силуэт той далекой, полуразрушенной башни. Теперь я был готов. Готов к этому походу.
«Ну что, Лисандр, — усмехнулся я. — Пора прогуляться. И посмотреть, какие еще сюрпризы приготовил для нас этот гостеприимный мир».
Но прежде чем отправляться в дальний путь, нужно было как следует подготовиться. Одной решимости и слегка подлатанных ребер было маловато для того, чтобы штурмовать имперские развалины, кишащие неизвестно кем.
Первым делом я решил еще раз поработать над своим «арсеналом». Копье из клыка бронерыла было неплохим подспорьем, но ему не хватало баланса и удобной рукояти. Я нашел подходящую молодую, но прочную поросль какого-то местного дерева, система пометила его как «Железное Дерево» (название, видимо, из-за прочности древесины).
