Ефим Славский. Атомный главком - Андрей Евгеньевич Самохин

За башкирской успешной «стимуляцией» нефти «мирным атомом» в 1969 году последовал проект «Грифон» на новом Осинском нефтяном месторождении на юге Пермской области (ныне – края). Камуфлетный двойной взрыв мощностью по 7,6 килотонны каждого заряда был осуществлен на глубинах 1208 и 1212 метров и с расстоянием более километра между зарядами в водонасыщенной нижней части нефтяного пласта. Правда, в этом случае такого же триумфа, как в Башкирии, не вышло: выход нефти увеличился незначительно.

Тем не менее аналогичную ядерную «раскачку» нефтепромыслов во многих нефтегазоносных районах всего Союза провели в ходе проектов «Кама», «Гелий», «Ангара», «Бензол», «Ока», «Вятка», «Шексна», «Нева». Провели с разным успехом: рассчитать поведение нефти под землей не менее сложно, чем моделировать поведение больших воздушных масс. Но в целом – экономический эффект от мирного атома в «нефтянке» оказался весьма заметным.

Интенсивное освоение новых нефтяных и газовых скважин, развитие нефтеперерабатывающей и химической промышленности требовало сооружения подземных накопительных резервуаров. С 1970 года в течение 15 лет такие крупные подземные хранилища в массивах каменной соли были созданы камуфлетными МЯВ на Оренбургском, Астраханском, Карачаганакском газоконденсатных месторождениях.

Двумя мирными взрывами удалось захоронить в глубокие геологические формации биологически опасные, не поддающиеся очистке промышленные стоки нескольких химических предприятий.

А в 1979 году состоялся «предупреждающий» ядерный взрыв прямо в действующей шахте «Юный Коммунар» между Донецком и Енакиевом. Предупреждался выброс метана и угольной пыли, которыми эта шахта давно «славилась».

Славский следил за этим проектом под названием «Кливаж» особенно пристально – ведь речь шла о безопасности его земляков-шахтеров. Предварительно эвакуировав жителей поселка Юнком, маломощный заряд поместили в камеру в специально образованной выработке между угольными пластами. Камера была «экранирована» железобетонными стенами толщиной свыше 6 метров – никаких радиоактивных выбросов из нее зафиксировано не было. На следующий день в шахте в нескольких десятках метров от взрыва уже трудились горняки! Газоносность шахты «Юнком» в итоге была снижена почти в три раза. Правда, больше нигде такой способ не применялся. Видимо, «наверху» решили больше не рисковать.

В 1972-м и в 1984‐м на комбинате «Апатит» в Мурманской области ядерные взрывы успешно применили для дробления пластов руды в месторождении Куэльпорр в рамках проекта «Днепр».

Гораздо более проблематичным (и изначально спорным) стал амбициозный проект «Тайга», который в ЦК усиленно лоббировали руководители среднеазиатских республик. Серией «экскавационных» МЯВ предполагалось создание искусственного 100‐километрового канала между реками Печорой и Колвой в Пермском крае – чтобы спасти от обмеления Каспийское море. В марте 1971 года в Чердынском районе Пермской области неподалеку от селений Чусовское и Васюково были взорваны три ядерных заряда по 15 килотонн каждый. Образовался канал длиной 700 метров, шириной 340 и глубиной до 15 метров. Пылевой столб от взрыва поднявшись на высоту около двух километров, полетел облаком в сторону малонаселенных районов республики Коми, как и было задумано. Однако ветер, сменившись, подул на запад, принеся незначительные, но все же «ловленные» радиоактивные осадки на территорию Финляндии и Швеции. Те пожаловались в Вашингтон, который немедленно выкатил Москве протест о нарушении Московского договора 1963 года, запрещающего проведение МЯВ, если происходит радиоактивный перенос в сопредельные государства.

Это обстоятельство в сочетании с тем, что для реализации проекта требовалось провести еще более сотни подобных взрывов, а также в связи с начавшимся бурлением общественности против поворота северных рек, повлияло на свертывание проекта. «На память» от него осталось сильно зараженное радиацией озеро, в которое превратился со временем «вырытый» взрывами фрагмент канала. И этот печальный результат, увы, также следствие «атомного романтизма», одним из влиятельных адептов которого был Славский.

Самой экономически эффективной стала подпрограмма использования МЯВ для сейсмозондирования недр. Она стартовала в 1971 году по заказу Министерства геологии СССР и длилась дольше всех других направлений – вплоть до 1988 года. Ежегодно в ее рамках под землей взрывались от одного до пяти ядерных зарядов вдоль 14 сейсмических профилей на протяжении всего Союза. Глубины заложения зарядов варьировались от 400 метров до километра мощность – от 2,3 до 22 килотонн. Всего было произведено 39 одиночных взрывов. В результате получили трехмерную карту недр страны, что, по некоторым оценкам, позволило на порядки сократить количество геологоразведочных партий и их «полевое» время, сэкономив миллионы полновесных советских рублей. Несколько крупных месторождений различных полезных ископаемых были открыты по данным «атомной сейсморазведки».

Не обошлось, правда, и здесь без «оборотной стороны». При реализации первого же проекта по этой подпрограмме «Глобус-1» в Ивановской области 19 сентября 1971 года из-за некачественной герметизации ствола взрывной шахты из нее забил радиоактивный фонтан. Хотя его удалось быстро купировать и местное население не получило опасных доз радиации, всю площадку вместе с техникой после рекультивации земли пришлось сделать закрытой зоной.

Вторая, гораздо более серьезная ЧС случилась 24 августа 1978 года при взрыве «Кратон-3» в Якутии. Грубое нарушение технологии забивки скважины привело к выбросу радионуклидов на значительную высоту. «Грязное» облако из неразделенной смеси продуктов ядерного деления, нейтронной активации и плутония накрыло осадками экспедиционный поселок: 80 его обитателей получили серьезные дозы облучения. Уровень радиации в поселке во время прохождения облака превышал 200 Р/час. Моросящим дождем была заражена местность, погубив лиственничный лес на площади 100 гектаров. Кроме того, возник долгосрочный радиоактивный след на местности длиной около 2,5 километра – с его дезактивацией пришлось потом возиться десятилетиями.

На место аварии прилетели министр среднего машиностроения Славский с Бурназяном. Виновникам аварии досталось крепко.

Такова была цена небрежности и разгильдяйства, от которых невозможно на 100 % было застраховаться даже в такой жесткой системе, как Средмаш.

Впрочем, настоящей гордостью Ефима Павловича стало другое направление «программы № 7» – тушение с помощью МЯВ аварийных газовых фонтанов.

«Премьера» этого направления состоялось в Узбекистане, на Урта-Булакском газовом месторождении. Там 1 декабря 1963 года произошла крупнейшая в стране и на тот момент в мире авария.

Бурильщики попали в газовый пласт с сероводородом под аномальным давлением в 300 атмосфер. Газ, как из огромной бутыли с шипучкой, вырвался фонтаном наружу. Опрокинул буровую платформу и загорелся, поднявшись на высоту 120 метров.

Три года в этом адском пламени ежесуточно сгорало по 12 млн кубометров газа, что хватило бы на газовое снабжение всего Ленинграда или большей части Москвы. Подойти к огненному смерчу ближе чем на 300 метров было невозможно. Чудовищный факел, видимый даже из космоса, в течение всего этого времени пытались потушить самыми разными способами, но тщетно.

В соответствии с поручением Совмина СССР от 19 декабря 1965 года Минсредмаш и Мингео взялись за совместный проект ликвидации газового фонтана в Урта-Булак с помощью камуфлетного МЯВ. Славский поручил средмашевскому институту ПромНИИПроект составить научное обоснование и проект подземного взрыва. Председателем Госкомиссии стал главный конструктор ВНИИЭФ (Арзамас-16) генерал-лейтенант Евгений Негин.

Предстояла уникальная операция: требовалось под наклоном пробурить на глубину около полутора километров скважину диаметром 40 сантиметров, подходящую к газовому стволу. Трубы в этой скважине должны были