Колчаковский террор. Большая охота на депутатов - Сергей Станиславович Балмасов
Отношение к борьбе между народными избранниками и путчистами было различным. Если часть простого населения, например, рабочих, сочувствовала им и даже пыталась помочь (об этом будет рассказано ниже), то некоторые уральские интеллигенты заняли враждебно-выжидательную позицию.
Их видный представитель, член Учредительного Собрания кадет Л.А. Кроль назвал попытки Фомина выручить своих коллег с чехословацкой помощью «Убожеством, усилившим отрицательное отношение»[261] (к действиям Чернова – ред.)
Попытка захвата «учредиловцев»
Пока шли переговоры Гайды с Фоминым и Брушвитом, вечером 19 ноября 1918 г. в Екатеринбурге колчаковцы арестовали 44 члена Учредительного Собрания[262].
Свои действия переворотчики объяснили намерением предотвратить «мятеж против законной власти членов Учредительного Собрания». О чем поддержавший их прокурор Екатеринбургского окружного суда В. Иорданский и доложил в Омск прокурору Миролюбову[263].
Организаторами и исполнителями ареста «учредиловцев» стали полковники начштаба 7-й Уральской дивизии горных стрелков Р.К. Бангерский[264] и Торейкин, командир 25-го полка горных стрелков[265].
В нападении на народных избранников участвовали офицеры и часть учебной солдатской команды 25-го полка. Им помогали «казаки Красильникова из Омска»[266].
Всего в атаке участвовало не менее пяти красильниковцев и еще четырех офицеров 1-го Уланского Екатеринбургского полка[267].
Заметим, что 25-й полк должен был еще 17 ноября по приказу Болдырева отправиться на фронт, но его не исполнил[268] и был использован в борьбе за власть, хотя белогвардейцы на словах демонстрировали неприятие вовлечения армии в политику.
По данным Иорданского, «возмущенные офицеры пытались арестовать «учредиловцев» из-за их призыва бороться против Колчака»[269].
По данным же Миролюбова, они выступили из-за задержания чехами воззвания Верховного Правителя о «войне» против непризнающих его. Последней же «каплей» стало заявление «учредителей» о переходе власти в их руки, которую «необходимо защищать с оружием в руках».
Это вызвало ярость у офицеров, поскольку его распространили среди военных (особенно солдат). Что угрожало «утратой контроля над армией и заставило выступить.
Окружив гостиницу «Пале-Рояль», офицеры смяли ее немногочисленную охрану, проникли в кабинет Чернова и чины военного контроля, пользуясь суматохой, из № 4 взяли два портфеля с деньгами и много воззваний»[270].
Однако аресту «учредиловцев» помешало нахождение в номере Чернова агента чехословацкой контрразведки Любек («тайный агент Джон»)[271]. В этот момент возле отеля «Пале-Рояль» взорвалась граната (по другим источникам – две гранаты), никому не причинившая вреда.
(По данным самих офицеров, участников нападения на «черновцев», осколками бомбы был ранен сотник Ница[272]).
По версии «учредиловцев» и чехов, это была провокация колчаковцев, бросивших гранату из номера Вольского рядом с учебной командой, чтобы устранить возникшую паузу, вызвав ярость солдат[273], не проявлявших «антиучредительского» рвения.
Причем, будучи неуверены в настроении нижних чинов, офицеры оставили большинство их в казармах. А для создания «массовки» часть командиров переоделись в солдатскую униформу.
В любом случае, офицеры стали кричать, что гранату бросили члены Учредительного Собрания», что было использовано как повод ворваться в здание и арестовать их. Позднее выяснилось, взрыв был случайным из-за неосторожного обращения с гранатой[274].
Между тем, по данным исполняющего должность прокурора Бердникова, начальник военного контроля (отделение Сибирской армии в Екатеринбурге) штабс-капитан Белоцерковский в изъятых у «учредиловцев» документах «выявил план важнейших почтово-телеграфных пунктов, предназначенных эсерами для партийной пропаганды и их обслуживания для готовящегося вооруженного выступления[275].
Кроме того – оригинал обращения членов Учредительного Собрания к народу, подписанный Черновым и другими шестью членами, в каковом граждане призывались к вооруженному выступлению против Верховного Правителя, солдаты – к неповиновению офицерам, рабочие и крестьяне – к непризнанию власти.
Эти документы у Белоцерковского в тот же день отобрал начальник гарнизона Некрасов, которые как мне заявили в штабе гарнизона, отосланы Гайде, а последним – генералу Сыровому…
В деньгах у Чернова, видимо, недостатка не было, т. к. 19 ноября, по словам агента чешской контрразведки Любека, через членов Учредительного Собрания он передал крестьянам ближайших деревень 10 тысяч рублей, чтобы склонить их на вооруженное в пользу Комитета выступление[276]…
От начальника Невьянского завода удалось дознать, что члены Комитета Николаев и Алмазов («учредиловцы – ред.) специально ездили туда из Екатеринбурга пропагандировать рабочих и солдат, открыто на митингах призывая их не признавать Сибирское правительства, не повиноваться офицерам и прекратить гражданскую войну с большевиками».
В чем и.о. прокурора Бердников усмотрел наличие признаков преступления, предусмотренного 100 и 129 статьями Уголовного уложения (насильственное посягательство на власть и пропаганда к этому)[277].
Тем временем, комендант города чех Блага, узнав о произошедшем, прибыл в штаб 25-го полка. Он потребовал именем Гайды немедленно освободить арестованных и «вернуть их в гостиницу», окруженную по распоряжению чехословацкого командования, подчиненными ему солдатами. Внутри ее также расположили усиленный чешский караул»[278]. Колчаковцы нехотя подчинились[279].
По данным «учредиловцев», вмешательство майора Блага спасло их от расправы[280].
Однако чешское охранение депутатов сильно напоминало задержание, причем «лишь два члена из семи (Учредительного Собрания), не бывшие там к моменту ареста, (Фомин и Брушвит), получили от Гайды личную охрану и право входа-выхода в гостиницу»[281].
«Учредиловец» Николаев вспоминал: чехи «В «Пале-Рояль» нас впустили, но обратно не выпустили… Чехословацкий Национальный Совет объявил, что положение членов Съезда опасно и он не ручается за безопасность тех из них, кто находится на свободе, ибо имеется группа офицеров, поставивших целью физическое уничтожение членов Учредительного Собрания и поклявшаяся убить столько большевиков-революционеров, сколько офицеров убили люди вроде Троцкого и Авксентьева»[282].
Впрочем, только воспаленный мозг мог объединить этих заклятых врагов с полярными политическими взглядами, ярого большевика и правого эсера. Однако многие офицеры не разбирались в политике и считали «красными» всех, чьи взгляды не совпадали с их мнением и «вешали» на них все претензии за 1917 год.
Впоследствии наличие такой террористической группы (упомянутая выше организация Головина – ред.), по данным историка А.П. Леонтьева, подтвердили с разных сторон «учредиловец» Д.Ф. Раков и начальник британского экспедиционного отряда в Сибири полковник Уорд.
В любом случае, по словам Колосова, «расправа с «учредильщиками в Екатеринбурге не произошла лишь ввиду вмешательства чехов»[283].
Но почему же тогда «учредиловцев» не убили по дороге в штаб 25-го полка, куда их привели после второй удачной попытки захвата в ту же ночь?
По версии самого председателя парламента, «Чехословацкое охранение гостиницы «Пале-Рояль» окружили колчаковцы и около 2 часов ночи (20 ноября) русские офицеры проникли (или были пропущены чехами?) туда. Они устремились к номеру Чернова, очевидно, для расправы над ним или увода»
