Мировой ядерный клуб. Как спасти мир - Яков Иосифович Рабинович
14 марта 1929 г. мировая научная общественность отмечала 50-летний юбилей Эйнштейна. За две недели до юбилея появились первые репортеры с фотоаппаратами и блокнотами. Эйнштейна не привлекала слава, он относился к предстоящему чествованию как к надвигающейся грозе и за несколько дней до торжества уехал за город. Здесь, в узком семейном кругу за домашним обедом он и отметил своей день рождения.
При подготовке к юбилею Академия наук и магистрат Берлина не могли остаться в стороне, ведь великий учений принес славу прежде всего немецкой науке. О его еврейском происхождении тогда не вспоминали. Магистрат Берлина решил подарить Эйнштейну домик с участком земли. Намерение, безусловно, благое, но одно дело – идея и совсем другое – ее воплощение. Муниципальные чиновники допустили при этом странную небрежность, совершенно не соответствующую традиционной немецкой пунктуальности. Ученому «преподнесли» участок земли, на котором должен быть построен в качестве подарка загородный дом. За подарки, естественно, принято благодарить, что и было сделано. Но вдруг выяснилось, что этот участок не является собственностью берлинского муниципалитета и, следовательно, не может быть им подарен. Выделили другой участок – и… снова повторилась та же история. Переписка продолжалась, решение затягивалось (не без участия некоторых националистически настроенных чиновников магистрата), гора бумаг и формуляров продолжала расти.
В общем, вся эта история приняла совершенно недостойный характер, и Эйнштейн написал бургомистру Берлина письмо, в котором говорилось:
«Дорогой господин бургомистр. Человеческая жизнь коротка, а власти действуют медленно. Моя жизнь, я чувствую, тоже слишком коротка, чтобы я мог приспособиться к Вашим методам. Я благодарю Вас за дружественное намерение, но сейчас день моего рождения уже позади и я отказываюсь от подарка».
Эйнштейн сам купил участок земли в городке Капут и решил построить дом на собственные средства. Об этой истории писали газеты, и никому тогда не известный архитектор Конрад Ваксман (которому было в то время 28 лет) явился к супруге Эйнштейна Эльзе, в доверительной беседе выяснил вкусы ученого и то, как он представляет себе будущий дом. Ваксман немедленно взялся за работу, ночь напролет он делал эскизы и наутро явился к Эйнштейну с необходимыми чертежами и готовым планом строительства.
И сам архитектор, и его идеи ученому понравились. Решено было, что дом построят из канадской сосны, которая создает внутри дома особый микроклимат. Все части дома были подготовлены и собраны в павильоне, после чего дом был разобран и перевезен на место установки. Монтаж занял чуть больше недели, сам Ваксман лично руководил работами. Эйнштейну не требовалось подчеркивать свое величие. Мебель была заказана по его эскизам, в рабочем кабинете – встроенная кровать, небольшая тумбочка, стул, письменный стол стремя ящиками. Эта скромная обстановка вполне отвечала вкусам Эйнштейна.
Уже в конце лета 1929 г. Эйнштейн с семьей въехал в готовый дом. В дальнейшем он жил там с апреля по октябрь. По завершении строительства Эльза писала одному из друзей: «Мы приобрели прелестный собственный дом, расположенный в лесу. Но мы потратили на это почти все наши сбережения, теперь у нас нет денег, зато есть свой дом».
Домик Эйнштейна находился в нескольких минутах ходьбы от озера. Здесь на причале стояла его яхта. Он поднимал парус яхты и брался за руль. Это был лучший отдых: наслаждение тишиной, покоем и возможностью отдаться течению своих мыслей. Здесь Эйнштейн был недосягаем для визитеров и телефонных звонков.
Но и в эту сельскую тишину приходили письма со всего света. Писали ученые, политики, религиозные деятели, артисты, студенты… Дело доходило до курьезов. Так, одна школьница из Англии написала: «Я Вам пишу, чтобы узнать, существуете ли Вы в действительности». А два американских студента на спор отправили письмо с адресом: «Европа, Альберту Эйнштейну». И письмо дошло! Родители сообщали, что назвали сына в честь Эйнштейна Альбертом, один фабрикант «обрадовал» ученого известием, что в знак уважения он назвал новый сорт сигарет «Относительность». В кругу друзей Эйнштейн шутил, что ему по ночам часто снится почтальон, который бросает в него пачки писем. И со вздохом добавлял: «От этого рабства мне уже не уйти».
Но вернемся в те годы, когда Эйнштейн с семьей жил в Капуте. Позднее он вспоминал, что «это было самое счастливое время». Казалось, жизнь устоялась, определилась: полувековой юбилей, почет, уважение, Нобелевская премия, членство в Берлинской Академии. Богатства, правда, у Эйнштейна не было, но он к нему никогда и не стремился, ограничиваясь определенным достатком для себя и семьи.
Живя летом в Капуте, Эйнштейн несколько раз в неделю ездил в Берлин, где руководил Институтом физики. Он много работал, но успевал и отдыхать.
Некоторые старожилы Капута, бывшие тогда детьми, помнят его бегающим в спортивном костюме по лесным дорожкам или занимающимся парусным спортом. Эйнштейн не любил привлекать к себе внимание, и многие жители не знали, что за человек живет в маленьком деревянном доме, и уж никак не предполагали, что их дети и внуки будут учиться в гимназии, которая будет носить имя их бывшего соседа. Тогда местных жителей удивляло то обстоятельство, что к этому внешне ничем не примечательному человеку приезжали с визитами мировые знаменитости: Чарли Чаплин, Рабиндранат Тагор, Томас Манн…
Начинались 30-е годы XX века, набирали силу нацисты и те, кто им вначале тайно, а затем и явно сочувствовал; в том числе и в научных кругах. В «Volkischer Beobachter» появляется статья физика Ленарда, в которой автор предостерегает от «опасного влияния еврейских кругов на изучение природы» и в качестве примера приводит теорию А. Эйнштейна с его «математической болтовней». Далее следовали упреки в адрес тех немецких ученых, которые «допустили, чтобы теория относительности смогла найти место в Германии».
В это тяжелое время Эйнштейн периодически приезжал в Америку в качестве «приглашенного профессора» Калифорнийского технологического института и был вне досягаемости тайно полиции и нацистов. Он вышел из состава Берлинской Академии наук, написав, что при существующем правительстве он вынужден отказаться от звания академика, В ответ он был обвинен «в деятельности, направленной против Германии». На короткое время весной 1932 года Эйнштейн вернулся
