Мировой ядерный клуб. Как спасти мир - Яков Иосифович Рабинович
Тогда же, а точнее, немного раньше – в феврале 1946 г., арестовали и И. Гальперина. Однако на суде он держался твердо, категорически отрицал свое участие в выдаче атомных секретов, а обвинение не смогло представить убедительных доказательств его вины. В результате его оправдали, но во время ареста у него изъяли записную книжку, в которой сотрудники контрразведки обнаружили фамилию К. Фукса. Данные сведения были доведены до ФБР, что послужило поводом для начала расследования деятельности советской разведки в США. Первым следствием этого стало выдворение из США в декабре 1945 г. главного резидента ГРУ Мелкишева.
* * *
Из-за предательства Гузенко были провалены и нелегальные резиденты ГРУ. Так, в конце 1945 г. срочно пришлось покинуть Канаду нелегалу ГРУ Я. Черняку[1], а в ноябре 1945 г., едва избежал ареста, был вынужден немедленно выехать из США другой нелегал ГРУ, действовавший в Лос-Анджелесе, – 3. Литвин (Мулат)[2]. Но на этом провалы советской разведки, произошедшие в результате предательства Гузенко, не закончились. 2 февраля 1950 г. в Англии арестовали К. Фукса. На допросах он признался в том, что работал на советскую разведку, и его осудили на 14 лет тюремного заключения[3].
Для разбора обстоятельств побега Гузенко по указанию И. Сталина была создана специальная комиссия под председательством Г. Маленкова. В состав комиссии вошли Л. Берия, В. Абакумов, Ф. Кузнецов, В. Меркулов, а ее секретарем назначен помощник Берии Мамулов. По результатам работы комиссии виновным в побеге Гузенко признали Заботина. Он, его жена и сын были арестованы и находились в лагерях до смерти Сталина[4].
Что касается Гузенко, то он долгое время находился под охраной и на попечении канадской контрразведки, а в 1948 г. выпустил книгу о своей жизни под названием «Железный занавес». Позднее он начал сильно пить, очень скоро спился и умер в 1982 г.
Как известно, атомную бомбу применили единственный раз – в августе 1945 г. США сбросили ее на японские города Хиросиму и Нагасаки, которые были практически полностью разрушены. Эффект от применения нового оружия превзошел все ожидания.
Разумеется, советское руководство, ученые, занимающиеся разработкой ядерного оружия, военные были крайне заинтересованы в получении достоверных сведений о последствиях взрыва атомной бомбы. Поэтому неудивительно, что уже 6 августа 1945 г. начальник генштаба Красной Армии маршал Антонов поставил перед ГРУ задачу взять всевозможные пробы в районе взрыва. Выполнение данного приказа поручили сотрудникам токийской резидентуры ГРУ М. Иванову и Г. Сергееву, которые находились в Японии как работники генконсульства СССР. Они прибыли в Нагасаки через день после взрыва. Вот как описывает свои впечатления от увиденного М. Иванов:
«Собирали, что требовалось, среди пепла, руин, обугленных трупов. Видели ли когда-нибудь отпечатанный миллионы лет назад на геологических отложениях папоротник? А вот когда от людей, еще сутки назад пребывавших в здравии, только след на камне… Страшно вспоминать, но мы взяли с собой наполовину обугленную голову с плечом и рукой».
Чемодан со страшным грузом был благополучно доставлен в советское посольство, но исполнители этого, мягко говоря, необдуманного приказа заплатили за его выполнение дорогую цену. Сергеев вскоре умер от лучевой болезни, а Иванову перелили в общей сложности 8 литров крови. При этом сами врачи удивлялись, как он остался жив[5].
Глава 10
ШТАБ ПО СОЗДАНИЮ ТЕРМОЯДЕРНОГО ОРУЖИЯ В СССР
Напомню, что в суровые дни Великой Отечественной войны, когда вражеские полчища фашистской армии подошли к Волге и шли ожесточенные бои за каждую улицу, каждый дом в Сталинграде, в конце 1942 г. под председательством И.В.Сталина было проведено специальное заседание Государственного Комитета Обороны по созданию атомной бомбы. На заседании были приглашены ведущие ученые страны: академики А.Ф. Иоффе, П.Л. Капица, Н.Н.Семенов и В.Г. Хлопин, а также молодой профессор И.В. Курчатов.
Выступавший академик А.Ф. Иоффе заметил, что для реализации такой задачи необходимо самое малое десять лет.
– Нет, товарищи ученые, – сказал И.В. Сталин. – Такой срок нас не устраивает. Мы со своей стороны готовы пойти на все, чтобы работа у нас шла более высокими темпами… А сейчас мы должны определить, кто будет руководить атомным проектом. Думаю, товарищ Иоффе справился бы с такой задачей.
Иоффе снял свою кандидатуру и предложил Курчатова. К тому времени в его лаборатории было открыто явление распада атомов.
Сталин долго и пронзительно смотрел на Иоффе, затем произнес:
– А я такого академика не знаю.
– Он, товарищ Сталин, – ответил Иоффе, – не академик. Он пока профессор, подающий большие надежды. В пользу Курчатова свою кандидатуру снял и академик Капица, поскольку ему не разрешили привлечь к работе физиков-ядерщиков из лаборатории Резерфорда.
– Хорошо, товарищ Иоффе, – сказал Сталин. – Но, вы сначала дайте ему звание академика.
11 февраля 1943 г. ГКО принял специальное решение об организации научно-исследовательских работ по использованию атомной энергии. Их руководителем был назначен И.В. Курчатов. Он сразу вызвал в Москву известных ученых Ю.Б. Харитона, И.К.Кикоина, Я.Б.Зельдовича и Г.Н.Флерова. В том же году Игоря Васильевича Курчатова избрали действительным членом Академии наук СССР.
И все это происходило в разгар Сталинградской битвы!
В 1943–1944 гг. было много сделано по развитию работ с ураном. Вначале общее руководство советским атомным проектом осуществлял В.М. Молотов. С августа 1945 г. исследования и практическую работу в области ракетостроения и атомной энергии стал курировать Л.П. Берия.
Во время Потсдамской конференции (1945) после краткого упоминания Трумэна в беседе со Сталиным, что США испытали новую бомбу необычайной разрушительной силы, И.В.Сталин дал указание И.В.Курчатову ускорить работу по созданию советского атомного оружия. Решением Государственного Комитета Обороны от 20 августа 1945 г. при ГКО был создан Специальный (Особый) комитет, на который возлагалась задача создания атомной промышленности в стране и создание атомного оружия.
Накануне И.В.Сталин вызвал к себе наркома боеприпасов СССР Б.Л. Ванникова. Вспоминая этот разговор, Ванников писал: «Сталин вкратце остановился на атомной политике США и затем повел разговор об организации работ по использованию атомной энергии и созданию атомной бомбы у нас, в СССР».
Упомянув о предложении Берии возложить все руководство атомной проблематике на НКВД, Сталин говорил:
– Такое предложение заслуживает внимания. В
