Мировой ядерный клуб. Как спасти мир - Яков Иосифович Рабинович
«В последних числах июня 1948 г. Игорь Евгеньевич Тамм с таинственным видом попросил остаться после семинара меня и другого своего ученика, Семена Захаровича Беленького… Когда все вышли, он плотно закрыл дверь и сделал ошеломившее нас сообщение. В ФИАНе по постановлению Совета Министров и ЦК КПСС создается исследовательская группа. Он назначен руководителем группы, мы оба – ее члены. Задача группы – теоретические и расчетные работы с целью выяснения возможности создания водородной бомбы». Третьим участником группы был ученик Тамма Виталий Лазаревич Гинзбург. Вскоре к новому теоретическому коллективу были подсоединены еще несколько молодых физиков. Отказов от участия в исследованиях не было. Многие из них остро нуждались в том, чтобы на скудную зарплату прокормить себя, а у большинства из них уже были семьи. Ученые с перспективой в то время сильно нуждались и имели плохие жилищные условия. В то время существовало положение для тех, кто был включен в атомный проект, сопровождаемое допуском к сверхсекретным работам, оформлялось по всем инстанциям и было связано с новыми высокими окладами, новым статусом и предоставлением хороших квартир в Москве. Получившие эти элитные квартиры тогда еще не знали, что по практике, введенной НКВД еще с 1943 г., все такие квартиры оборудовались «оперативной техникой прослушивания». Анализом подслушиваемых разговоров атомщиков занимался по распоряжению Берии отдел НКВД «С», которым руководил генерал Павел Судоплатов. Главные проблемы у органов госбезопасности по материалам прослушивания квартир возникли при расшифровках разговоров Льва Ландау, который до конца своих дней не подозревал о том, что каждое его слово записывается на пленку. Он нередко называл государственный строй в СССР «фашизмом» и жаловался на то, что он сам низведен до уровня «ученого раба». Но никаких «утечек» секретной информации не было зафиксировано. Это в какой-то мере спасло ученых от ареста.
После успешного взрыва атомной бомбы в Арзамасе ходила мрачная шутка – будто бы Берия решил раздавать награды по такому принципу: кому в случае неудачи был уготовлен расстрел, присваивать звание Героя, кому грозили 25 лет лагерей, – давать орден Ленина. И т. д. – по нисходящей. Потому-де и получил тогда Юлий Харитон свою первую Золотую Звезду.
Воспоминания непосредственных участников атомного проекта свидетельствуют: его руководители – Ванников, Курчатов, Харитон, Сахаров, Зельдович и др. – прекрасно понимали, что страх не сделает человека умнее, не пробудит в нем жажду творчества. И поэтому на режимных строго охраняемых объектах они стремились создать атмосферу творчества, интеллектуальной свободы.
Когда в конце 40-х годов правоверные марксисты, воодушевленные «победой» над генетикой и кибернетикой, стали подбираться к фундаментальной физике, Харитон поведал Берии о том, что готовящийся разгром квантовой механики и теории относительности нанесет урон атомной программе. Говорят, что реакция всесильного Лаврентия Павловича была такой: «Мы не позволим этим засранцам мешать делу», – и вопрос был закрыт.
Вскоре программа была блестяще выполнена: американцы перестали быть монополистами в области атомного оружия.
За организацию и выполнение атомного проекта Б.Л. Ванников был награжден второй Золотой Звездой Героя Социалистического Труда. Как уже упоминалось, он стал первым дважды Героем Социалистического Труда. Это было в 1949 г. в разгар борьбы с «космополитами», когда тысячи евреев уже находились в тюрьмах и лагерях.
Работы в области атомного оружия естественным путем перешли к оружию ядерному, где шло постоянное соперничество с теми же американцами. И «ядерным проектом» тоже руководил Борис Ванников, и, как знаем, успешно: Советский Союз стал обладателем водородной бомбы, что, как считалось тогда, сдерживало агрессивные планы империалистов.
С узурпаторской политикой Берии никак не мог примириться выдающийся ученый-физик П.Л. Капица. Из всех советских академиков Сталин лучше всего знал именно Капицу, причем не по личным встречам, а по регулярным письмам, которые Капица отправлял Сталину с середины 30-х годов и которые затрагивали очень широкий круг вопросов. П.Л. Капица был первым советским ученым, которому еще до окончания войны 30 апреля 1945 г. было присвоено звание Героя Социалистического Труда.
Группа ученых, которым предстояло решить проблему по созданию водородной бомбы, руководствовались директивой Сталина и Берии полностью копировать американский проект плутониевой бомбы, почти все детали и конкретное их описание с соответствующими характеристиками были получены советской разведкой от Клауса Фукса и Бруно Понтекорво, работавших в Лос-Аламосе. В то же время Капица, в отличие от Курчатова, Харитона, Зельдовича и других его ближайших сотрудников, не был допущен к изучению, анализу и оценке огромного количества документов о создании в США атомной бомбы, а затем и водородной поступивших в НКВД разведывательных материалов. Это создавало неизбежный конфликт между Капицей и Курчатовым, а также и другими членами Спецкомитета. Капица в своей работе исходил из предпосылки о том, что многие проблемы, например в области разделения изотопов урана, нужно сначала решить как научные. Курчатов, Берия и другие, однако, знали, что эти проблемы уже решены и задача состоит лишь в проверке и уточнении данных полученных по линии разведки из США. Всех этих тонкостей не знал Капица. И эти неурядицы сумбурно отражались на поведении широко известного ученого, который не мог мириться с таким дискриминационным положением. Узурпаторским отношением к нему, академику со стороны Берии. Никто из ученых физиков, которые входили в созданный Специальный Комитет по атомной энергии, возглавлявшейся Берией и наделенный чрезвычайными полномочиями, не могли себе позволить целенаправленной критики в адрес главного стража страны. Капица через секретную экспедицию Кремля 3 октября 1945 г. отправил Сталину письмо с осторожной критикой Берии и с «просьбой об его освобождении от всех назначений по СНК, кроме моей работы в Академии наук». Никаких последствий это письмо не имело, и Капицу продолжали приглашать на заседания Специального Комитета по атомной энергии. 25 ноября этого же года Капица посылает Сталину очередное весьма аргументированное письмо. Он обращается к Сталину как равный к равному, как лидер науки к лидеру государства. В своем письме он обосновывает некомпетентность высокопоставленных государственных чиновников, как простых исполнителей заданий, что они по-настоящему проблем атомной промышленности не понимают. Особенно автор письма разоблачает бездарность Берии. «У него дирижерская палочка в руках… но дирижер должен не только махать палочкой, но и понимать партитуру. С этим у Берии слабо… Берия… нужно работать, а черкать карандашом по проектам постановлений в председательском кресле
