Кто остановил Гудериана? - Сергей Егорович Михеенков
О полковнике Михаиле Петровиче Краснопивцеве стоит рассказать особо. Родился он в крестьянской семье в д. Драчёвка под Курском. В 1916 г. был призван в русскую армию. Служил в 16-м Ладожском полку. В его составе вступил в бой. Воевал храбро. Был ранен. В 1917 году получил чин унтер-офицера. В 1918 году добровольцем вступил в Красную армию. Участвовал в Гражданской войне. В межвоенный период служил и учился военному делу. Войну встретил под Витебском в должности командира стрелкового полка. Там попал в окружение. Во время прорыва погиб старший сын полковника Краснопивцева Владлен, воевавший рядом с отцом. Раненый полковник вывел остатки полка в район Брянска. Вскоре 154-я дивизия, в которую входил полк Краснопивцева, снова оказалась в окружении. И снова полковник вывел свой поредевший полк. Во время тульской обороны полк Краснопивцева дрался на самом опасном участке – в районе Одоевского шоссе. За проявленную храбрость и умелое руководство полком полковник Краснопивцев был награждён орденом Красного Знамени. Это был его третий боевой орден.
В Калугу полк Краснопивцева ворвался по льду и сразу же захватил несколько улиц в прибрежном районе.
Бывший красноармеец, автоматчик пулемётно-автоматного батальона 112-й танковой дивизии Николай Иванович Алексеев рассказал мне вот какую историю: «В Калугу мы ворвались без артподготовки. По льду со стороны с. Некрасово и Ромоданово. Прямо с марша – в бой. Оку как на крыльях пролетели. Мимо водокачки, на лесозавод.
Во дворе тюрьмы захватили немецкую кухню с готовым завтраком. Ребята все голодные. Сразу налетели, расхватали по котелкам, кто сколько смог. Подфартило нам хорошо: лапша с мясом – горячая, наваристая. Хорошо немцев под Москвой кормили. Это теперь они жалуются, что плохо им тут было, голодно да зябко…
Пока мы приканчивали трофей, немцы опомнились. Видно, выслали разведку, та всё вынюхала: нас прорвалось на этот берег мало, вооружены мы только лёгким стрелковым оружием, ни пушек, ни миномётов. И вскоре оттеснили нас к Оке.
Мы там, в городе, оказались из разных частей. Пехота и кавалеристы. Объединились в одну группировку. Командовал нами майор Балбачан».
Итак, в Калугу по льду через замёрзшую Оку почти одновременно ворвались три группы: конники 31-й кавалерийской дивизии, батальон 473-го стрелкового пока под командованием полковника Краснопивцева и мотострелки майора М.И. Балбачана.
Николай Иванович Алексеев вычертил подробный план юго-восточной части Калуги с указанием всех особо значимых объектов, улиц и переулков. Нанёс позиции немецких крупнокалиберных пулемётов, одиночных орудий, минных полей, немецкого кладбища, лазарета. И отметил четырьмя линиями различной конфигурации оборону, которую они держали четверо суток с 21 по 26 декабря 1941 года.
В первый день проскочили довольно глубоко, почти до центра города. Потом начали отходить, оставляя улицу за улицей, назад, к Зелёному Крупцу и фанерному заводу.
Немцы решили Калугу не сдавать. Пока неясной оставалась ситуация на флангах в районе Козельска и Детчина[64]. Из тылового района в город вошли и закрепились на позициях вдоль Оки и речки Киёвки резервный охранный полк, части 31, 131 и 137-й пехотных дивизий, 20-й танковой дивизии и отдельного мотоциклетного батальона.
Контрудар последовал буквально через несколько часов. Пехоту поддерживали танки и штурмовые орудия. Но вначале немцы засыпали прорвавшихся в город минами и снарядами. Самолёты кружили в воздухе, обстреливая плацдарм из пушек и пулемётов.
К исходу 21 декабря плацдарм, захваченный атакой с ходу, сократился более чем вдвое. Командование всеми войсками, оказавшимися на плацдарме, принял на себя полковник М.П. Краснопивцев.
Из воспоминаний Н.И. Алексеева: «Вскоре немцы усилились и от Оки нас отрезали. Теперь мы дрались в окружении. Из города сперва уходить мы не хотели, а теперь уже и не могли. Нас постпенно истребляли.
Наша небольшая группа держала здание машзавода. Возле каждого оконного поёма сидел стрелок и вёл огонь. Но потери наши были так многочисленны, что чуть погодя все оконные проёмы закрыть мы уже не могли. И немцы обнаглели. В атаку они ходили под прикрытием танка. Танк ползёт, стреляет из орудия, а они прячутся за ним. Мы их достать не можем. Танк поджечь тоже не можем – ни одной гранаты не осталось. Но и к танку мы вскоре привыкли. В цех-то он не заедет! Постреляет-постреляет, боезапас израсходует и назад пятится, уходит. И автоматчиков уводит. Раз из-за танка выбежал офицер и, видимо, показывая пример своим солдатам, кинулся к дверному проёму. Но что он, с пистолетом, может сделать против штыка? Там, прямо в проёме, его и закололи. И немцы опять отступили.
Рядом, помню, была какая-то лесопильня. Там оборонялись кавалеристы. За ними, чуть дальше, пехотинцы из полка Краснопивцева. Так и дрались. На нас нажмут, кавалеристы и ребята Краснопивцева к нам на подмогу спешат. Примутся за них – мы им помогаем».
На усиление ударной группы генерал Болдин направил 290-ю стрелковую дивизию полковника В.Д. Хохлова. Но во фланг ей из района Лихвина последовал удар, и дивизия вынуждена было перейти к обороне.
1-й гвардейский кавалерийский корпус имел свой приказ и продолжал движение по своей траектории. После взятия Малоархангельска и Крапивны 22 декабря беловцы захватили Одоев. Спустя двое суток авангарды корпуса вышли к Оке южнее Лихвина. Немецкая группировка, действовавшая в районе шоссе Тула – Калуга, оказалась в полуокружении, охваченной с юга. Калужский гарнизон с этого момента тоже находился в критическом положении.
В Калуге и её окрестностях оборону держали части четырёх немецких дивизий: 31, 131 и 137-й пехотных и 20-й танковой дивизий. Из них 137-я – австрийская. Остальные – немецкие, сформированные в Ганновере и Эрфурте. Возможно, эти дивизии здесь находились не в полном составе, некоторые части современными исследователями отмечены на других участках фронта, в десятках километрах от Калуги, что вполне закономерно, так как штаб группы армий «Центр» в это время лихорадочно чинил тришкин кафтан, рвал дивизии на части, на полки и батальоны и маневрировал этими батальонами в зависимости от ситуации.
Но чтобы у читателя было наиболее полное представление о силе и вооружении немецких частей, противостоящих ударной группировке 50-й армии в районе Калуги, привожу штатный состав 20-й танковой дивизии. В период московского наступления и обороны 20-я танковая имела следующий состав:
21-й танковый полк состоял из трёх танковых батальонов. По штату в каждом из батальонов должно быть на вооружении от 59 до 90 танков. Но к этому времени дивизия генерала фон Тома[65] была
