Офицерская кровь «бескровной» революции. Февраль – Июль 1917 года - Владимир Виленович Шигин

Итог работы большевика Н.А. Ховрина был следующий: матросы в совершенном убийстве, совершенно невиновны, так как они расстреливали офицеров не по личным мотивам, а исключительно из-за своей повышенный революционности и классовой ненависти к господствующим классам. Что касается революционности, и классовой ненависти, то они поселились в матросских сердцах из-за преступных деяний Временного правительства и мятежных генералов. А потому в расстреле офицеров виноваты исключительно Керенский и Корнилов.

В целях расследования убийства офицеров на «Петропавловске» Временное правительство направило на линкор комиссию для ареста убийц. Но комиссию на дредноут даже не пустили. Матросы заявили, что среди них никаких убийц нет, и комиссия уехала ни с чем. Вслед за этой комиссией в Гельсингфорс прибыла новая комиссия во главе с членом исполкома Петроградского Совета юристом меньшевиком Н. Соколовым. Задача перед Соколовым стояла почти неразрешимая, помимо ареста убийц добиться от Центробалта и Гельсингфорского Совета резолюции о доверии Временному правительству.

В Центробалте Соколова встретили насмешками. Ему предложили расследовать дело в течение пяти минут, а потом покинуть «Петропавловск». Иначе как издевательством назвать такое отношение к реальной уголовщине назвать сложно. Впоследствии в своих мемуарах Н.Ф. Измайлов, участник этих событий напишет об этом не без циничного ехидства: «Комиссия направилась в Гельсингфорский Совет искать у него поддержки. Однако все ее попытки разбились о неприступную твердыню не только матросов, но и гельсингфорских солдат и рабочих… Боевые настроения охватывали все более широкие массы моряков Балтики». Напомним, что речь в данном случае идет о зверском убийстве четырех безвинных русских офицеров, трем из которых было всего по девятнадцать лет.

Вслед убывшей комиссии Соколова полетела резолюция с новым выражением недоверия Временному правительству. В данном случае пребывавших «в боевом настроении» матросов взбесило желание законного правительства провести законное расследование относительно совершенного ими преступления. Здесь, как говориться, ехать больше некуда…

Петроградский Центрофлот все же вынес резолюцию осуждавшую самосуд на «Петропавловске» и потребовал привлечения виновников к самому строгому наказанию. Эта резолюция стала предметом долгих дебатов в Центробалте. Эсеры и меньшевики настаивали на наказании виновных, большевики с анархистами во всем обвиняли только государственную власть. После этого меньшевики обвинили большевиков в заигрывании с преступным элементом среди матросов. Дело опять едва не дошло до драки, после чего председатель Центробалта меньшевик С. Магницкий заявил о сложении с себя обязанностей председателя. Для большевиков демарш противников стал настоящим подарком, т. к. теперь у них появилась реальная возможность протолкнуть в председательское кресло своего представителя.

Военно-морской историк М.А. Елизаров пишет: «Демократические организации флота приложили большие усилия для гласного обсуждения проблемы, чреватой срывом достигнутых завоеваний. Гельсингфорсский ревком в начале сентября издал специальное постановление, категорически запрещавшее какие-либо самосуды. 31 августа и 3 сентября Центробалт в результате бурных обсуждений также осудил самосуды. Петроградский Совет в связи с самосудами 11 сентября по предложению большевистской фракции принял специальную резолюцию. В ней говорилось, что самосуды «омрачали картину беспримерной революционной бдительности матросов и солдат в дни корниловского восстания». Но «главная тяжесть ответственности за трагические случаи самосудов падает на то правительство, которое корниловскими средствами пыталось ввести в революционной армии корниловские порядки».

Впрочем, в ряде случаев самосуды все же удавалось предотвратить. Так, в Ревеле 30 августа комиссар ЦКБФ В.Л. Машкевич предотвратил самосуд над одним из видных участников корниловского заговора генералом Долгоруковым. Разумеется, Машкевич нисколько не симпатизировал генералу, просто самосуд над ним мог серьезно нарушить достигнутую в Ревеле временное единение революционных и либеральных сил против Корнилова. В то же время, направленный Центробалтом на линейный корабль «Полтава» Н.А. Ховрин предотвратил самосуд над офицером, подозреваемым в симпатиях к Корнилову. В дни корниловщины Центробалту и Гельсингфорсскому Совету на нескольких заседаниях пришлось обсуждать вопрос о предотвращении самосуда над группой из десяти бывших царских приближённых (А.А. Вырубовой, И.Ф. Манусевичем-Мануйловым, П.А. Бадмаевым и др.), отпущенных А.Ф. Керенским за границу и задержанных по требованию матросов. Пока задержанные в течение 7-10 дней находились под арестом в Гельсингфорсе, в адрес центральных флотских демократических организаций постоянно поступали сообщения об угрозах расправиться с контрреволюционерами. Призывы повесить без суда, утопить, приговорить к смертной казни произносились и самими членами Центробалта и Гельсингфорсского Совета. В конце концов, эта группа во избежание эксцессов была отправлена в Петроград.

31 августа и 3 сентября Центробалт в результате бурных обсуждений также осудил самосуды. Петроградский Совет в связи с самосудами 11 сентября по предложению большевистской фракции принял специальную резолюцию. В ней говорилось, что самосуды «омрачали картину беспримерной революционной бдительности матросов и солдат в дни корниловского восстания». Но «главная тяжесть ответственности за трагические случаи самосудов падает на то правительство, которое корниловскими средствами пыталось ввести в революционной армии корниловские порядки».

Большевики и левые эсеры в августе-сентябре 1917 года действительно боролись с матросскими самосудами, но боролись лишь в той степени, в которой это было выгодно для назревавшего свержения Временного правительства. Дальше этого рубежа деятельность их не простиралась. Почувствовав, что критика самосудов начинает затрагивать интересы матросов, которые могли обидеться и отшатнутся от РСДРП (б), большевики стали усиливать акцент на разоблачения буржуазной клеветы по этому поводу. Тем более что правая печать в этом плане действительно не стеснялась. Буржуазно-либеральная пресса руководствовалась также сугубо политическими целями, не учитывая, в частности того, что в силу бессилия властей, самосуды, как форма борьбы с уголовниками, стали распространяться в стране еще с мая 1917 года.

Поэтому центральный орган большевиков, газета «Рабочий путь», опубликовав указанную резолюцию Петроградского Совета от 11 сентября, поместила сразу после нее заметку с разоблачением «оголтелой клеветы» буржуазной газеты «День» на матросов линейного корабля «Петропавловск», обвинявшихся в полном разложении, пьянстве, воровстве, невыполнении боевых приказаний и т. п. 24 сентября газета «Рабочий путь» вновь опубликовал заметку на ту же тему. Большевистская газета «Солдат» в связи с опубликованием «Новой жизнью» статьи «Убийство или суд?», выражавшей «негодование» по поводу «зверства» и «дикости» матросов «Петропавловска», раскритиковала попытки взять под защиту корниловцев, маскируясь мещанской моралью. Газета доказывала, что не нравоучениями нужно бороться с самосудами, а выявлением перед массами их ошибок, чтобы указать им верный путь борьбы с контрреволюцией. Флотские советские и большевистские газеты Гельсингфорса, Кронштадта, Ревеля также опубликовали ряд статей, которые, осуждая самосуды, в то же время разоблачали попытки контрреволюции фальсифицировать «истинные причины» стихийных эксцессов. Одновременно большевики и флотские демократические организации принимали на кораблях и в частях меры, чтобы не допускать самосудов впредь. Однако «истинные причины» самосудов не называли и большевики. А в основе их было то, что не были найдены и не