Уральская весна - Владимир Ефремович Акулов

Теснил завод слепых домишек ряд…

Посланцем сердца он сюда явился,

Чтоб свой создать невиданный булат.

Та цель его вела во мраке ночи,

Звала его на подвиг и на бой.

Он от печей

                  склонялся к связи строчек,

России славу видя пред собой.

Он русский был по духу и по крови,

Он русским был по сметке и уму.

Недаром просто:

                         — Наш отец, Петрович, —

Мастеровые кланялись ему.

И день настал. Счастливая година!

Сверкнул клинок его булатной стали,

И на персидские ковры Конкрина

Обломки сабель иноземных пали.

…В работе вечной он на пьедестале,

В руках — булат. На лбу морщинок сеть…

Да, этой стали, нашей русской стали

На счастье людям

                           на земле звенеть!

Златоуст

АЛЕКСАНДР ЧЕРЕПАНОВ

ЛУЧШИЙ ДРУГ

Ласкал меня лишь буйный ветер.

Любило солнышко одно:

Родных моих на белом свете

Нет никого уже давно.

Смотрел беде в глаза косые

И жил я тем, что воровал.

Проехал я по всей России —

Вернулся снова на Урал.

Вставало солнце из тумана.

Шумел челябинский вокзал.

Я с незнакомым чемоданом

В притон знакомый зашагал.

Там под приветственные крики

Добычей хвастал я при всех:

Из чемодана… только книги

Я вынимал под едкий смех.

Под вечер за Миасс-рекою

Была сиреневою даль.

…А я читал, читал запоем

О том, «как закалялась сталь».

Вот это жизнь! Вот это люди!

И я решил, что с этих пор

Уж больше для меня не будет

Позорной, липкой клички: вор.

Я думал. Я не спал ночами

И выход правильный нашел.

Мне лучшим другом стал

                                     Корчагин,

Семьею — славный комсомол.

Пришел я в цех завода шумный,

В работе стал я человек.

А книге той хорошей, умной

Я благодарен стал навек.

пос. Красноуральск,

Увельского района

АСЯ ШАЦ

ПЕРВАЯ СТРОЧКА

Озаряет нежным светом

Солнца луч дочурку Свету.

Наблюдаю я украдкой,

Как, склонившись над тетрадкой,

Дочь с улыбкою счастливой

Пишет буквы терпеливо.

Радостью, глаза искрятся,

Розовеют нежно щечки,

Буквы рядышком ложатся —

Так растет в тетрадке строчка.

Вместе с первой строчкой этой

В жизнь вступает дочка Света.

Дни пройдут, и по порядку

Много ляжет строк в тетрадке.

Дочка вырастет большая…

Кем же будет? Я не знаю.

У меня одно желанье:

Пусть во всех делах у дочки

Будет столько же старанья,

Сколько в этой первой строчке.

Челябинск

ПЕТР ШИФМАН

БАЛЛАДА О ДЕВОЧКЕ

Нам дорог мир. Мы за него в ответе.

Мы не забыли первый день войны,

Тот час, когда разбуженные дети

Не досмотрели золотые сны.

…Однажды перед штурмом Шауляя

В село, врагом сожженное дотла,

Голодная, пугливая, босая

На огневую девочка пришла.

Пришла и встала — тоненькая ива.

А на ногах лежала пыль дорог.

Ее глаза смотрели сиротливо

И спрашивали: кто бы мне помог?

Дымилась каша в котелках помятых.

И вдруг одним движением руки

В походах почерневшие солдаты

Вокруг нее сомкнули котелки.

Как по команде, протянули ложки

И сняли фляги с кожаных ремней,

А кто-то вынул из мешка сапожки —

Он их берег для дочери своей.

Мы рады были чем-нибудь помочь ей:

Из веток хвои сделали постель,

Не раз ее проведывали ночью

И поправляли сползшую шинель.

А на земле крепчал все время ветер

От моря и до звездной вышины…

Ей снился сон, который наши дети

Не досмотрели в первый день войны.

ЛЕНИН НА ГРАНИЦЕ

Над самым морем

                          в поднебесной выси,

Где скрыты пограничные посты,

Простой боец решил на камне высечь

Живые, драгоценные черты.

Солдат не отступил перед гранитом,

И скоро с той орлиной высоты,

Как часовой, осматривал границу,

Как будто проверял ее посты,

Родной Ильич.

Сжимая автомат,

Стоял с ним рядом ленинский солдат.

Челябинск

КИРИЛЛ ШИШОВ

БАЛЛАДА О ПОГИБШЕМ ОТЦЕ

Я не знаю, где твоя могила,

Где шумит над нею грустный клен,

Где застыли сосны-старожилы,

Строго охраняя вечный сон.

Может быть, один я вспоминаю

В этот тихий, предвечерний час,

Как в такой же день чудесный мая

Ты на мир смотрел в последний раз.

Встал перед врагом, большой, спокойный,

Сталь штыка склонил наперевес.

Танки грозно шли на поле боя,

За тобою замер русский лес.

Он стоял, прогретый теплым солнцем,

Бархатной листвою шевеля.

Степь за ним, озерные оконца,

Жаром истомленные поля.

Знойным маревом восток окутан,

Жить да жить средь этих вот равнин!

Ты сказал, быть может, в ту минуту:

— Вспомнит ли об этом дне мой сын?

На дворе вновь светит солнце мая,

С той поры прошло пятнадцать лет.

Может быть, один я вспоминаю

О тебе, смотрю на твой портрет.

Может, только я один с волненьем

Вглядываюсь в облик дорогой,

Поверяю думы и сомненья,

Словно ты живой передо мной…

Нет! Война безжалостной рукою

Забрала не одного отца:

Тысячи мальчишек беспокойных

Осознали горе до конца.

Ты