Уральская весна - Владимир Ефремович Акулов

Рожденной в борьбе!

Он ходил по России

Путями тернистыми,

Был с народом

И книги писал не из книг…

Потому и похож он

На грузчика с пристани.

Потому он для нас

Так бессмертно велик!

Магнитогорск

НИКОЛАЙ МАХНОВСКИЙ

ВОДОВОЗКА

У коровника березка

Шелестит густой листвой,

Рядом с нею водовозка

Много дней стоит пустой.

Летний вечер безупречно

Красит синью небосвод…

Водовозку здесь навечно

Заменил водопровод.

КУЗНЕЦ

Наш кузнец по-хозяйски с рассвета

Чинит старый сельхозинвентарь,

И от кузни стремительный ветер

Вдаль уносит кузнечную гарь.

Он работник хороший, толковый:

Под руками железо поет,

Если надо — не только подкову —

И кленовый листок откует.

Троицк

СЕРГЕЙ МИТЯШИН

НОВАЯ ЛУНА

Вы в чудо верьте иль не верьте,

А вот горит, горит она

И между звезд орбиту чертит,

Другая, новая луна!

Пускай пока не даст затмений

Земли малюсенькая дочь.

Но в чем еще так дерзок гений,

Так велика науки мощь?

Секундный взлет новорожденной

(Фантастика вчерашних дней) —

И сдался космос побежденный

Напору Родины моей!

Миасс

ВАСИЛИЙ ОГЛОБЛИН

КАНДАЛЫ

Они мертвы,

Как пепел Колизея,

Как из Помпеи горсточка земли…

Сухой старик рассматривал в музее

Железные ножные кандалы.

Рассматривал, как старые подковы,

И вдруг улыбку стерло на лице:

Он опознал музейные оковы

По рваному надпилу на кольце.

Они.

Они, проклятые, конечно…

Еще снегами скованы дубы,

Еще в Сибирь, в немую бесконечность

Уводят полосатые столбы,

Еще звенят этапы кандалами,

Еще рубают плетками с плеча,

Еще в сердцах

Не будущее пламя,

А только искра, искра Ильича,

Еще в Бутырках лучшие седели

И умирали врозь, по одному, —

В тот давний год

Их новые надели

На ноги богатырские ему

И в трудный путь

От Киева до Зеи

По мукам николаевщины — вброд…

Прямой старик выходит из музея

И гордо внучек под руки берет.

Молчит старик.

Молчание нужнее

И слов дороже праздничных ему.

Целуют внучки прежнего нежнее

Его,

Как будто Родину саму.

Копейск

АЛЕКСЕЙ ПЛЯХИН

НАЧАЛО И КОНЕЦ ЛЮБВИ

Когда любовь у своего истока,

Когда ей надо крепнуть и расти,

Она порой сгорает одиноко,

Не может выбрать верного пути…

Порой о ней не знают и не слышат,

Лишь, на посту служебном находясь,

Ее сотрудник ЗАГСа в книгу впишет

И наскоро затем спровадит с глаз.

И вот она шагает, молодая,

Ей нов и неизведан каждый миг,

А крут подъем — любовь уже считает.

Что забрела в пожизненный тупик,

И мечется, и ищет избавленья

И выхода из тупика.

                              И вот

В газету поступает объявленье:

Конец любви, товарищи. Развод.

Конец любви… Несет ее останки

Скупой петит в газетной полосе

В деревни, в города, на полустанки.

Чтоб видели и знали это все!

И я, друзья, понять не в состоянье.

Откуда появилось в наши дни:

Концу любви — высокое вниманье,

А дни ее рождения — в тени.

Я ЖИЛ, КАК ВСЕ…

Я жил, как все, на белом свете.

Как все, конечно, юным был.

Страдал, стихи писал в газете

И нес нагрузки. И любил.

Длинна была моя дорога,

И не асфальт лежал на ней…

Я понял в жизни нашей много,

Пока дошел до этих дней.

И мне казалось: все на свете

Я испытал и перенес.

Но вот тебя нежданно

                                 встретил —

И удивился я до слез,

До жгучей радости, до боли,

Счастливой боли наяву —

Я удивился, что с любовью

Я незнаком, по существу.

с. Белозерка

ПЕТР СЕРЕБРЯКОВ

ВЕЧЕРОМ

День отцвел золотыми красками,

Да и вечер — не надо лучшего!

Вот луна, улыбаясь ласково,

Пробирается между тучами.

Молодым пушком убеленные

Ветки тополя тихо качаются,

Говорят, что всегда влюбленные

При такой погоде встречаются.

Обсуждают дела неотложные

И луною интересуются:

Вечерами они — прохожие,

Звонкий смех рассыпают по улицам.

Я их знаю —

Счастливых, уверенных,

Недоверчивых и доверчивых.

Ни часов, ни минут потерянных

Не бывает у них до вечера.

Несомненно, дела хорошие

Ожидают их утром ласковым.

Отдыхающие,

Прохожие.

Только поступь у них — хозяйская.

Каждый любит и смотрит по-своему.

Только все — к одному идущие.

Неуемные,

Беспокойные,

Люди строят свое грядущее.

КОМСОМОЛЬЦУ

Первые детских четырнадцать лет

Остались там — за дверью райкома.

Ты получил комсомольский билет,

Тебе улыбается каждый знакомый.

И даже весна —

Такая обычная,

Что в каждом взоре и так сияла —

Ради тебя, комсомольца, лично

Еще ясней и радостней стала.

Бьется сердце. И ты подумал:

Ведь это — нужно,

И это — в силах,

Чтоб вовсе не было взоров угрюмых.

Чтоб в них все время весна светилась.

И кажется — ты подружился с далью

И знаешь то, что скрыто за нею.

Отцы и братья лишь начинали,

А начинать

Намного труднее.

Твои друзья — рабочие парни,

Студенты, готовые к трудному делу.

Сегодня вступил ты в огромную армию —

Армию юных,

Счастливых,