Тайна скорбящего ангела - Александр Владимирович Шляпин

– А что они мне сделают, –спросил Русаков.

– А ничего! Стуканут в особый отдел армии, что ты разжигаешь национальную рознь и ту–ту, встречай Родина героя! Поезд Вюнсдорф –Москва и 24 часа времени на эвакуацию! Тебе папа с мамой потом в асфальт закатают, или подхвостье порвут на британский флаг, – сказал Крюков хихикая.

Русаков озадаченный предостережением, осмотрелся. Теперь в каждом немце он видел уже не камарада, а агента немецкой разведки ШТАЗИ. Толпа переминаясь от холода гудела русско – немецким разноголосьем.

– Что все, –спросил он, обращаясь к Крюкову.

– Не все, но процентов тридцать это точно.

– Слышь Виталик, Крюк говорит, что здесь тридцать процентов стукачей. –А еще тут куча особистов. Стоят в гражданке, читают немецкие газеты, а сами одним глазом секут, чтобы ты слово лишнее не сказал.

– Да ну….

– Поживешь –увидишь, –сказал Феделя.

– Как в Берлин поедешь, в Щенефельде на пересадке увидишь своими глазами, как наших русских баб и вольнонаемных будут снимать с электрички. Там особисты в гражданке стоят, и когда переходишь на берлинскую электричку, тебя могут из толпы выдернуть и тут же в комендатуру на нары до выяснения личности. Все что сказали «старики» обескуражило Русакова до глубины души. Он подозревал, что всякие сношения с немцами могут иметь такие последствия, но не представлял, что это случится так быстро.

– Да ладно –старина, не дрейфь! Не видишь, чуваки над тобой прикалываются, –сказал Виталий. –Я не удивился если бы это происходило в послевоенные года, но сейчас…. Особый отдел, ШТАЗИ, СМЕРШ. Что они еще могут придумать, чтобы посмешить народ в школе.

– Ты так считаешь, –спросил Русаков.

– Я уверен, –шепотом на ухо сказал ему Виталий.

– Это всё приколы местных мажоров.

Стоя в очереди, по несколько часов, многие русские пользуясь случаем, заводили себе новых немецких друзей и знакомых. Было не удивительно, когда наши ребята угощали немцев сигаретами и пивом. Немцам импонировала русская доброта. Поскрипев душой, они принимали правила игры и в ход пускали сосиски с кислой горчицей и бутерброды с салями. Все события произошедшие с ребятами накануне, были каким–то логическим продолжением чьей–то игры. Невозможно было себе представить, но именно они –Виталий и Александр стали тем звеном, которое соединила события времен войны с настоящим временем.

Две светловолосых девчонки появились в очереди, словно два солнца, взошедших над горизонтом. На вид им было лет по шестнадцать, как и героям этой запутанной истории. Толи потусторонние силы, то ли невидимые флюиды, растекшиеся в воздухе вокруг очереди, включили часовой механизм взаимных симпатий. Казалось, что в то мгновение молния проскочила между ними. Это была ирония судьбы.

– Демидов, разуй глаза, смотри, какие телки потрясные стоят, –сказал восторженно Русаков: –Вот с ними бы в бутылочку сыграть!

– Это же немки, придурок. Ты что захотел нажить геморрой или тебе давно немцы харю не чистили?

– А ну тогда понятно….

Русаков смотрел на немок и чувствовал, как у него внутри кто-то невидимый открыл бутылку «Боржоми». Пузырьки «газа» рванули к верху, щекоча, сердце, легкие и пищевод. Это чувство он никогда раньше не испытывал. Это было что-то неизвестное, от чего в голове завертелись эротические образы, которые он видел по телевидению ФРГ после 00 часов. Это было что–то непонятное, и очень приятное. Молодой организм за шестнадцать лет ни разу испытывал подобного явления. Кровь ударила в лицо, и Русаков ощутил, как его щеки предательски зарделись. Хорошо, что на улице было прохладно и пока еще достаточно сумрачно, поэтому ни кто не заметил его волнения.

– Ну ни хрена себе! Да этого не может быть, – ответил Демидов. –Я глазам поверить не могу.

– Да вы что парни –охренели, –сказал Крюков. –Да камарады вас в кювет за них закопают, или порвут, как пьяная обезьяна газету. Вы как хотите, а мы на это не подписываемся.

– А что мы? На немок они не похожи. Больно уж красивые. Немки такими не бывают. У настоящих немок лошадиные зубы и рожи выведенные трехсотлетней инквизицией.

– Красивые не красивые, а в этой баньке вам братки, не попариться, –сказал Фиделя Карпов.

– Таких случаев в Германии еще не было, чтобы наши парни путались с немками.

– Ой, да ладно Вован, лапшу вешать на уши! Сколько хочешь! Летом на вюнсдорфском озере только кусты трещат от межнациональной любви. Еще неизвестно, сколько в этих камарадах русской крови. Девчонки делали вид, что стойко переносят утренний морозец. Переминаясь с ноги на ногу, они кутались в вязаные шарфики, и дышали в кулачки, чтобы согреть их. Искоса, как бы невзначай, они продолжали посматривать на парней, и в этом просматривалась некая взаимная симпатия. Их разговор между собой напоминал скорее щебетание канареек, чем общение особ женского пола.

Русаков, забыв о цели своего визита в Цоссен, исподлобья «стрелял глазками» в девушек, стараясь хоть как-то сопротивляться возникшему чувству. Как ни старался он скрыть своего внимания, а скрыть не мог. Внутренний голос говорил: что все это зря, но Русаков, уже был неудержим. Какая-то неведомая сила заставляла его пялиться в сторону курносой немки с ямочками на щеках, что он не мог скрыть своего волнения. Достав из кармана сигарету, он трясущимися руками прикурил.

– Виталик, что им надо? Что они так уставилась, будто я им сто марок должен?

– Влюбилась, наверное, –спокойно сказал Виталий. –Вот что значит рожа у тебя братец славянская – немчура липнет на неё, как мухи на мёд.

– Мухи липнут – на говно….

Девчонки ежились от холода, но не скрывая интереса продолжали стрелять глазками в сторону Русакова и Демидова. Они были неудержимы в своем стремлении завязать связи, и добиваясь цели, хихикали, вводя офицерских сынков в краску.

Это был первый выход на «вражескую» территорию. Многое, что было привычно «старикам», для новеньких было еще в диковину.

Русаков в какой–то миг почувствовал себя не очень уютно. Юношеская бравада, которая еще вчера бурлила в его цветущем организме, сегодня сдулась.

Инициативу вяли на себя немки. Он сделали первый шаг к установлению контакта. Девушки стояли почти в самом конце очереди и все их действия в отношении славян, напоминало больше завладением стратегическим плацдармом, чем легкий флирт.

Парни, охмуренные иностранками, держались сколько могли и поддались на соблазн. Растаяв словно пломбир на солнце, Демидов предложил им место впереди себя.

– Ты Санчело, смотри, это же то, что вам нужно. Телки в плане «трахен зе бите», очень слабы, – сказал Крюк подтрунивая.

– Еще неизвестно с кем они еще раньше трахались. Может, они триппером больны…. ?

– Да ладно –