Китай в XX веке. От рисовых полей до атомной бомбы - Алекс Каплан

условий. Если бы Японии удалось заставить Пекин выполнить эти условия, то Китай оказался бы в полуколониальной зависимости от своего небольшого, но хищного соседа. К тому моменту внутреннее положение дел в Китае сложилось таким образом, что Юань Шикай мог пойти на уступки японцам в обмен на установление единоличной и более крепкой власти. Генералу такая система правления была хорошо понятна, тем более что в 1915 году Юань Шикай решил еще сильнее консолидировать власть, объявив себя императором. Идея эта совсем не пользовалась популярностью в народе, а потому генералу требовалась любая поддержка со стороны – и Токио в сложившихся геополитических условиях казался хорошим вариантом. Лучше стать сильным императором марионеточного государства, нежели марионеточным президентом независимой, но неуправляемой страны. К тому же Юань Шикай, будучи крайне опытным военачальником и искусным чиновником, прекрасно понимал, что никаких шансов оказать серьезное сопротивление японской армии у Китая не имелось. Именно в этот момент в геополитическую игру вступили Соединенные Штаты Америки, Великобритания и Франция, отстояв, как ни странно это сегодня звучит, свободу и независимость Китая. Первыми тревогу забили англичане – как самые опытные империалисты, больше всех поднаторевшие в колониальных переделах самых дальних уголков планеты. Лондон мгновенно осознал, насколько серьезные изменения произойдут в мировом балансе геополитических сил в случае, если Япония поглотит Китай в момент, когда другие колониальные империи истекают кровью на фронтах Первой мировой. Лондон быстро донес свое понимание нависшей над западным миром угрозы до Вашингтона, который и выступил основным инструментом принуждения Японии к смирению колониальных аппетитов. Против японских империалистов массово выступил и китайский народ, объявивший торговый бойкот потенциальным захватчикам – нешуточный по тем временам удар для Токио. В считаные дни экспорт японских товаров в Китай упал на 40 процентов, а рынок этот был главным для Страны восходящего солнца. Во многих городах прошли массовые антияпонские демонстрации. Таким образом, японцам стало понятно, что, хотя договориться с Юань Шикаем будет несложно, быстро совладать с китайским народом не получится. И, взвесив тщательно все «за» и «против», Токио отступил. Японское правительство переписало «Двадцать одно требование», сократив список до тринадцати пунктов – «Тринадцати требований», – которые лишь узаконили прежние достижения японцев на китайской земле, а все притязания на геополитический передел региона были изъяты из документа.

Поведение Юань Шикая во время японского кризиса вызвало серьезное недовольство большинства китайского народа, но не только. Многие китайские милитаристы также были возмущены его политикой. Настроения в обществе – как в гражданском, так и в военном – усугубились, когда Юань Шикай организовал кампанию по выдвижению себя на должность императора, для чего сначала требовалось восстановить саму империю. Юань Шикай и его советники слепили политическую теорию: демократия в Китае не работает, потому нужна империя, только не маньчжурская, а своя – китайская. Кому первому пришла в голову мысль о восстановлении империи, история умалчивает по сей день, однако существует версия, что к этому приложил руку один из сыновей генерала, активно участвовавший в управлении государством. Теория о необходимости возрождения империи стала последней каплей, переломившей хребет и без того очень слабой республике. Юань Шикай рассчитывал на то, что китайское общество уже устало от революционных преобразований и сопутствующих им неурядиц – как в экономическом, так и в политическом плане. Он полагал, что многие скучают по старым добрым временам, когда власть в стране была сильной, а жизнь – спокойной, в чем оказался в значительной степени прав. Людей таких в Китае насчитывалось немало. Юань Шикай попытался также разыграть националистическую карту, чтобы объяснить, с какой целью человек, лично приложивший огромные усилия для свержения императорского строя, намеревался теперь этот строй восстановить. В основной своей массе китайский электорат того времени мыслил довольно примитивно, а потому простые, но задевающие за живое политические идеи и лозунги работали эффективно. Юань Шикай попытался поставить революцию против династии Цин на рельсы национализма: свергли, мол, не императорский строй, а маньчжурских узурпаторов, триста лет порабощавших китайский народ. Теперь же, ради укрепления народной власти, в стране следовало восстановить империю, но на сей раз она должна быть китайской.

Двадцатого ноября 1915 года в Пекине собрали Представительную ассамблею карманных политических деятелей, которая выдвинула идею воссоздания в стране империи. На должность императора ассамблея единогласно предложила кандидатуру президента Юань Шикая. Двенадцатого декабря 1915 года генерал предложение принял. Инаугурацию назначили на 1 января 1916 года. Как только собранная в Пекине ассамблея приняла «историческое» решение, в стране началось серьезное политическое брожение. В авангарде недовольных в этот раз шла не либерально настроенная общественность, а самые отпетые милитаристы страны – военные губернаторы провинций, в прошлом офицеры Бэйянской армии и ставленники самого Юань Шикая. Генерала предали его же офицеры. Подобно стае волков, они почувствовали запах крови и разодрали Китай на куски в считаные месяцы.

Центральная власть в огромной стране всегда была слабой, на что имелось множество объективных причин – от феодального устройства общества до значительных расстояний при почти полном отсутствии дорог. Какой, скажите, властью мог обладать Пекин, к примеру, в Тибете, до которого был месяц пути? Ослабление центральной власти в Китае происходило и до революции, но после ее свершения развал приобрел невиданные ранее масштабы. Пока Юань Шикай боролся с левыми и пытался договориться с японцами, центробежные силы набирали обороты, и остановить этот процесс генералу было явно не под силу. Когда он назначал верных, как ему казалось, офицеров на должности военных губернаторов в провинции, когда переподчинял им местные воинские части – он подписывал себе смертный приговор. Политик его масштаба должен был предвидеть подобный ход событий, но альтернативного пути решения управленческой проблемы он, вероятно, не имел и не видел. Будущие военные правители Китая, пока еще томившиеся на постах военных губернаторов, были не одиноки в своем неприятии новой «императорской» идеи Юань Шикая, в Токио против нового императора неистово выступил проживавший там в изгнании Сунь Ятсен. После чего китайские революционные элементы, загнанные по всей стране в подполье, немедля подняли голову и приступили к агитации народных масс против военной диктатуры с императорскими амбициями. Но и сами народные массы к тому времени уже не испытывали ни малейшего доверия к генералу: были тому виной его закулисные переговоры с японцами или же общая усталость от неспособности навести в стране порядок – большого значения это не имело. Между тем сторонники идей Сунь Ятсена диктатуру ненавидели, а консервативно настроенные слои населения генералу уже не доверяли. Дни Юань Шикая были сочтены.

Первого января 1916 года в Китае восстановили империю. Событие это превратилось в