Uncharted: Четвёртый лабиринт - Кристофер Голден

КРИСТОФЕР ГОЛДЕН.

«UNCHARTED: ЧЕТВЁРТЫЙ ЛАБИРИНТ»

(перевод с английского Александра Безверхова)

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Тропические птицы с криком разлетелись в стороны, когда Дрейк направил джип на старую, разбитую колею. Машина, ломая ветки и разрывая лианы, прокладывала себе путь сквозь джунгли. За ним гнались убийцы, рядом свистели пули, на пассажирском сиденье сидела сногсшибательная, но недовольная девчонка, а в голове стучала адская боль. Управляя одной рукой, Дрейк не справился с рулём и джип вильнул влево. Девчонка взвизгнула, но он успел вернуть машину на тропу за мгновение до того, как они едва не врезались в поваленное дерево.

Нейтан Дрейк начинал ненавидеть джунгли.

Он бросил взгляд в зеркало заднего вида ровно за секунду до того, как его разнесла вдребезги пуля, и теперь ему пришлось рисковать, оглядываясь через плечо. В погоню за ним отправились три машины: неповоротливый грузовик, который уже отстал, и два джипа, точь-в-точь как тот, что он вёл. В этом не было ничего удивительного, учитывая, что он угнал его с парковки, где тот стоял рядом с остальными.

Джунгли сомкнулись вокруг них — дикое сплетение тропического леса, которое жители Эквадора называли Эль-Ориенте. По мнению Дрейка, это было слишком уж заурядное название для места, кишащего вещами, способными тебя прикончить. Например, жестокими сукиными детьми на службе у взбешённых южноамериканских наркобаронов.

Разбитая колея, на которую он свернул, заставила преследователей выстроиться в одну линию. Это было хорошо, поскольку означало, что в любой конкретный момент по нему мог стрелять только один экипаж. Пули кромсали листья и щёлкали по веткам, а джип подпрыгивал на ухабах, заставляя Нейта выбивать зубами дробь, и он старался не высовываться.

— И это, по-твоему, спасение? — прокричала девушка.

Он взглянул на её широко распахнутые глаза, красивый рот и нежную кожу цвета корицы и решил, что корица ему не нравится. Насколько он помнил, она только портила отличные тосты.

— С какого хрена ты вообще решила, что это спасательная операция? — рявкнул он.

Она слегка побледнела, а затем её глаза сузились.

— Может быть, потому что ты здесь и спасаешь меня?

Дрейк усмехнулся, но улыбка тут же сползла с его лица, когда он услышал, как пули звякнули о металлическую заднюю часть джипа. Запасное колесо, прикрученное сзади, взорвалось, но это было намного лучше, чем потерять одно из тех, на которых он ехал.

— Это похоже на спасение? — спросил он. — Ты здесь просто случайная попутчица, дорогуша.

По правде говоря, не совсем случайная. Он проник в резиденцию в джунглях, где Рамон Вальдес прятался от всего мира, управляя своим наркокартелем из места настолько удалённого, что никто не хотел за ним охотиться. «Никто, у кого есть хотя бы половина мозга», — подумал Дрейк. Но это не помешало ему выследить Вальдеса дважды за три года.

Он не любил работу, связанную с откровенным воровством, и причины этого лучше всего объясняла ситуация, разворачивающаяся вокруг него в данный момент. Но в случае с Рамоном Вальдесом он сделал исключение, потому что у него уже были некоторые права на предмет, который его наняли украсть. В конце концов, он уже крал его однажды.

Девушка же стала непредвиденной помехой. Он нашёл её связанной по рукам и ногам в спальне Вальдеса и собирался оставить там, пока её попытки освободиться не навели его на мысль, что, возможно, она не была добровольной участницей этого представления. Это значительно усложнило дело, потому что счёт времени шёл на секунды. Пару мгновений он пытался убедить себя, что не пожалеет, если оставит её там, что её борьба — это какой-то спектакль, который она разыгрывала для Вальдеса, но, уже повернувшись, чтобы уйти, он понял, что лжёт самому себе. Дрейк всегда мог отличить настоящего пленника.

— А ты-то что там вообще делала? — спросил он, резко крутанув руль вправо.

— В отпуске была, — с горечью ответила она тем тоном «ну ты и болван», который, казалось, так рано осваивают молодые девицы. — А ты как думаешь?

— Вопрос был не в этом, — заметил Дрейк.

Очередь из автомата ударила в деревья слева от него; последние несколько пуль прошили бок джипа и выбили заднюю фару. Попугай ара, летевший мимо, взорвался в воздухе облаком крови и перьев.

— Может, сосредоточишься на дороге? — спросила девушка, и в её глазах мелькнула паника, когда она глубже вжалась в сиденье. — Как ты можешь быть таким спокойным?

— О, это не спокойствие, — ответил Дрейк, выворачивая руль, чтобы объехать поваленное дерево. Джип прогромыхал по кустам и корням и боком зацепил гигантскую сейбу. — Это я в ужасе. Могу точно сказать по побелевшим костяшкам и по тому, как от напряжения сводит челюсти.

Девушка взглянула на его руки, лежавшие на руле. Должно быть, она заметила белизну его костяшек, потому что и сама стала на тон бледнее, чем раньше.

— Так ты скажешь мне, кто ты? — потребовал ответа Дрейк.

— Мой отец и правда не посылал тебя? — спросила она.

Её разочарование смягчило его ровно настолько, насколько вообще может смягчиться парень, несущийся сквозь джунгли под градом пуль. Он увидел раздвоенный ствол дерева, который высматривал всё это время — единственный ориентир, на который можно было рассчитывать в этой глуши, — и крутанул руль влево. Джип, разорвав занавес из висячих лиан, выскочил на тропу, протоптанную копытами, но редко знававшую автомобильные шины. Машину затрясло как сумасшедшую; казалось, она вот-вот развалится у него в руках, и он останется сидеть на водительском кресле с одним рулём в руках.

— Прости, малышка. Понятия не имею, о чём ты говоришь.

Она вскинула подбородок, запоздало пытаясь скрыть угасшую надежду.

— Меня зовут Алекс Муньос. Мой отец — мэр Гуаякиля. Он ведёт войну с наркотиками в городе, и его невозможно купить!

Она произнесла это с гордостью, и Дрейк не винил её. Чтобы мэр крупного южноамериканского города пошёл против наркокартелей, он должен был быть либо чертовски смелым, либо абсолютно безумным. Остальное Алекс могла и не рассказывать. Красивая девушка, не старше девятнадцати, связанная и с кляпом во рту в спальне наркобарона? Она была заложницей, рычагом давления и, вероятно, вот-вот должна была стать жертвой чего-то похуже.

«И как меня