Нефритовая лиса - Крис Велрайт
Наложница обернулась на звук шагов. Её лицо было спокойным, но в глазах блеснул едва заметный интерес. Она оценивающе посмотрела на Ицин, чуть приподняв бровь, и внезапно, не дожидаясь просьб, обратилась к служанке:
— Подложи подушку под голову госпожи Ицин, чтобы ей не приходилось так сильно ударяться при поклонах.
Ицин растерянно взглянула на наложницу. Это было странно. Её мать, госпожа Тай, всегда говорила, что поклонение предкам должно быть трудным и болезненным — это знак уважения. Но Фань явно не разделяла этих убеждений.
Наложница, словно прочитав её мысли, равнодушно заметила:
— Если что-то становится слишком тяжёлым, ты забываешь, зачем это делаешь, думая только о преодолении боли.
Ицин не ответила, но внутри напряглась. Фань была известна своей хитростью и непредсказуемостью. Зачем она так поступила? Чтобы показать предкам своё мнимое великодушие? Или у неё был другой мотив?
Тем не менее, отказать наложнице Ицин не посмела. Она поблагодарила её тихим голосом, стараясь не выдать своей настороженности.
— Молишь предков о хорошем замужестве? — внезапно спросила Фань, наблюдая за Ицин. — Я понимаю тебя. Женщинам сложно в этом мире, и не стоит отказываться от любой помощи.
Ицин, стараясь сосредоточиться на молитве, снова склонилась в поклоне, но Фань, не обращая внимания на невежливость своих действий, продолжила говорить. Она кивнула своей служанке, чтобы та принесла веер, и начала обмахиваться, не утруждая себя соблюдением приличий.
— Меня выдали замуж, когда я была моложе тебя на два года, — начала она с ленивой улыбкой. — Я, как и ты, не испытала радости от этой новости. Твой отец увидел меня на одном из приёмов во дворце и пожелал в супруги. Вот и вся история нашей встречи. Если бы я осталась при дворе, то могла бы, возможно, получить более высокое положение. Но мои родители решили всё за меня. Такова наша судьба — следовать тому, что нам велят.
Ицин подняла голову, внимательно глядя на наложницу. Эти откровения казались ей странными. Они никогда не были близки, и вдруг Фань заговорила с ней, как с равной.
Фань, уловив её взгляд, усмехнулась.
— Вижу, ты не понимаешь, с чего это я вдруг решила завести с тобой эту беседу?
Ицин кивнула, не скрывая своего удивления.
Фань обмахнулась веером, её лицо блестело от жара.
— Мне никогда не нравилась твоя мать, это правда, — призналась она прямо. — Я родила сына, а её зависть к этому превратилась во вражду. С чего мне её любить? Но к тебе я не питаю ненависти. Твоя судьба мне безразлична.
Она замолчала на мгновение, а затем добавила с тенью улыбки:
— Но я люблю своего сына. А он вчера попросил меня помочь тебе. И я не в силах ему отказать. К тому же, мне всё это кажется очень забавным. Я с радостью расстрою планы твоей матери.
Фань приблизилась к Ицин, её голос стал чуть тише, почти заговорщическим:
— Слушай внимательно: завтра отправляйся в сад. В беседке будет молодой господин Шу Чао. Он играет в го в одиночестве, кажется, это помогает ему размышлять. Это твой шанс увидеть его.
Наложница приказала служанке помочь ей подняться. Уже направляясь к выходу, она обернулась к Ицин и добавила с едва уловимой насмешкой:
— Я даже буду рада, если ты выйдешь замуж за сына министра. Это может сыграть на руку карьере Чжаня при дворе. Большей награды я и не жду.
Ицин осталась в комнате, не зная, что думать. Слова Фань были неожиданными, но в них чувствовалась искренность — или хитро замаскированная цель.
Глава шестая
Ицин проснулась раньше обычного и все утро переживала — сможет ли она увидеть молодого господина Шу Чао? А если увидит, как себя вести? Что сказать? Или, может быть, лучше вообще ничего не говорить, чтобы не выглядеть глупо?
Она не знала, как правильно себя подать, как понравиться ему, если такая возможность представится. Её мать всегда говорила, что женщине подобает скромность, но ведь скромность может сделать её незаметной, а незаметность — приговором. Она должна чем-то выделиться, но как?
«А что, если он уже слышал сплетни? Если ему уже рассказали, что я кланялась слуге, приняв его за господина? И что, если он уже решил, что я не достойна его внимания?»
Эта мысль заставила ее замереть. Слухи в поместье распространялись быстрее ветра.
В этот момент в комнату вошла Тенин, неся поднос с утренним чаем.
— Госпожа, вы уже проснулись?
— Как видишь, да, — буркнула Ицин, после чего тут же оживилась. — Ты когда-нибудь встречалась с мужчиной? Ну… чтобы завязать с ним отношения?
Тенин моргнула, явно удивлённая таким вопросом.
— Я? — Она тихонько хмыкнула. — Нет, госпожа.
Ицин нахмурилась.
— Почему?
Тенин пожала плечами.
— Мне некогда думать о мужчинах, госпожа. У меня столько дел здесь. А если я выйду замуж, скорее всего, потеряю свою работу. А у меня мать немощная, да ещё две младшие сестры, которым нужно помогать.
Ицин внимательно посмотрела на неё. Она знала, что Тенин работает в их доме уже давно, но вдруг поняла, что никогда по-настоящему не расспрашивала её о семье. Иногда служанка вскользь упоминала, что пришла работать сюда, чтобы поддержать близких, но сама Ицин никогда не углублялась в этот разговор.
— Ты ведь никогда не рассказывала мне подробно о своей семье, — тихо заметила она.
Тенин пожала плечами, как будто это было не так уж важно.
— Не о чем рассказывать, госпожа. Мы живём, как можем.
Ицин вдруг почувствовала лёгкое чувство вины, но не стала придавать этому значения, её мысли снова вернулись к главному.
— Что мне надеть? — Она указала на разложенные на постели наряды.
— Может быть, это? — предложила Тенин, указывая на нежно-розовое платье с тонкой вышивкой.
— Но вдруг я покажусь слишком мягкой? Он подумает, что у меня нет характера.
Она отбросила платье и вытащила из горы нарядов следующее — тёмно-зелёное с золотыми узорами.
— А это?
Тенин не успела даже ответить, как Ицин отбросила наряд:
— Слишком мрачно.
Она окинула взглядом все выложенные вещи, которые перебирала все утро, и вздохнула. После чего села у окна и тяжело вздохнула.
— Что бы я не выбрала, мне никогда не превзойти столичных девушек.
Тенин осторожно подобрала отброшенное зелёное платье и аккуратно его сложила. Затем повернулась к Ицин:.
— Госпожа,
