Тигр снегов. Неприкосновенная Канченджанга - Норгей Тенцинг
Мальчик-шерпа смотрит вверх — он видит гору. Потом он смотрит вниз и видит груз. Он поднимает груз и идет на гору. Он не видит в этом ничего необычного или неприятного. Идти с грузом — его естественное состояние, и ноша для него все равно что часть тела. Главный вес приходится на широкий ремень, который надевают не на плечи, а на лоб, потому что длительный опыт научил нас, что это лучший способ носки. Таким способом взрослый шерпа несет почти пятьдесят килограммов по обычной местности и до тридцати — тридцати пяти на крутых склонах. Так и я сам носил грузы всю мою жизнь, до недавнего времени. В последних экспедициях я, как сирдар или член штурмовой группы, исполнял другие обязанности и потому нес меньше. А на очень больших высотах я предпочитаю носить груз на плечах, на европейский лад.
Многие, похоже, не понимают, что, собственно, делает шерпа во время экспедиции. Скажу сразу же, что он ничуть не похож на проводника в Альпах, который водит людей по горам, где побывал перед этим много раз. В Гималаях никто не знает гору так хорошо заранее, а то и вовсе не поднимался на нее. Далее, мы не натренированы учить людей альпинизму, да это и ни к чему, потому что мы работаем с лучшими во всем мире мастерами этого дела. Поначалу мы немногим отличались от обычных носильщиков, которых на Востоке исстари называли «кули». Теперь это слово стало непопулярным в Азии. По привычке, возможно дурной, мы иногда говорим «кули» (никогда о себе самих, конечно, только о других), но это прозвище настолько унизительно, от него так сильно отдает рабством, что мы очень обижаемся, если слышим его от европейцев. Правда, шерпы с этим не сталкиваются, потому что о нас давно уже не то что не говорят — не думают как о кули. «Местные кули были отпущены, — можете вы прочитать в книгах, — а шерпы продолжали идти». Или: «Кули повернули из базового лагеря обратно, а шерпы продолжали восхождение». За много лет мы завоевали добрую славу и гордимся этим.
Это не значит, что теперь мы не переносим грузов. Напротив, мы гордимся, в частности, именно тем, что ходим с тяжелыми ношами дальше и выше, чем другие люди. В отличие от многих простых людей, мы не боимся гор, идем с грузом по ледникам и ледопадам, по гребням и ущельям, сквозь бураны и заносы, проявляя предел человеческой выдержки. За исключением немногих последних восхождений в Пакистане, к которым нас не привлекали из политических соображений, именно шерпы забрасывали снаряжение для верхних лагерей всех больших экспедиций в Гималаях за последние полвека и нередко штурмовали вместе с альпинистами вершины.
Ho это не все. С годами мы узнали многое о технике восхождений: выбор маршрута, вырубание ступеней, маневрирование веревкой, выбор места для лагеря. Далее, мы считаем своим долгом заботиться об альпинистах — готовим для них пищу, чай, проверяем снаряжение, стараемся устроить все поудобнее в палатках. И не потому, что мы обязаны, а потому, что хотим так сами; не как слуги, а как хорошие товарищи.
Мы вознаграждены за свою работу. Плата постепенно растет, к нам относятся с почетом и уважением. Для тех, кто поднимается особенно высоко, учреждена медаль Тигра; некоторым из нас присвоено звание сирдара, что отвечает примерно старшине в армии. Все это хорошо и приятно. Как и все люди, мы любим, чтобы наш труд оценивали по достоинству. Но подлинное вознаграждение и подлинная причина наших усилий и проще и глубже. Дело в том, что мы выполняем работу, для которой созданы и которая нам по душе.
Большую роль сыграл в жизни шерпов Гималайский клуб. Он объединяет главным образом англичан, но также и несколько индийцев и других увлекающихся альпинизмом. Сам клуб не снаряжает экспедиций, зато оказывает всевозможную помощь в их организации. Один из его секретарей постоянно находится в Дарджилинге и знает всех шерпов, так что, если какая-нибудь экспедиция обращается за носильщиками, он собирает нас и записывает желающих[9].
Он уславливается об оплате и порядке работы, устраивает проезд шерпов до места, когда это необходимо, и вообще выступает в роли агента обеих сторон. Когда я пришел в Дарджилинг из Соло Кхумбу и пытался впервые попасть в экспедицию на Эверест, секретарем был некий мистер Кидд. Позднее этот пост на протяжении многих лет занимал Людвиг Кранек, он ввел систему записей о работе шерпов. Затем секретарем стала миссис Джил Гендерсон, жена англичанина, владельца чайной плантации; она участвовала в снаряжении больших послевоенных экспедиций.
Клуб и его секретари проделали большую работу; однако шерпы не всегда довольны оплатой, и теперь мы создали свою собственную организацию. Она была учреждена еще в двадцатых годах и называлась тогда Ассоциацией шерпов-буддистов, занимаясь почти исключительно религиозными вопросами. В тридцатые годы и во время войны она почти ничего не делала, но недавно была возрождена, слово «буддистов» из названия выброшено, и теперь она занимается не религией, а всякого рода практическими проблемами. Для текущей деятельности выбираются комиссии; они решают, в частности, вопросы о материальной помощи. Если, например, работающий член семьи болеет свыше двух недель, ассоциация выплачивает ему определенную сумму вплоть до выздоровления. В случае смерти члена семьи дается двадцать рупий, чтобы оплатить кремацию. В настоящее время ассоциация начинает посредничать при найме, играя роль профсоюза для шерпов, работающих в экспедициях, и добивается более высоких ставок, чем назначенные Гималайским клубом, а также более высокого возмещения пострадавшим и семьям погибших. Сейчас в ассоциации восемьдесят два члена, председателем выбран я, и я надеюсь, что она сможет принести пользу не только своим членам, но и всему нашему народу.
Как у всех людей, у нас немало забот. Нам тоже нужно кормить свои семьи, растить детей, платить долги, пытаться отложить что-нибудь на старость. Тем не менее, как я уже говорил, мы видим в нашей работе отнюдь не только источник существования. Разве не ясно, что подвиги шерпов не могли быть совершены людьми, которые думают лишь о вознаграждении?
Вспоминаются прошедшие годы и большие восхождения. В
