Фау-2 - Роберт Харрис
Это стало откровением для воспитанницы монастырской школы из Дорсета. Акценты — джорди, скауз, гласвегский — были настолько густыми и усеянными ругательствами, что она едва понимала, о чём говорят. В хижине Ниссена размещались тридцать женщин, с отдельным туалетом и баней. В первую же ночь она услышала крики боли из одной из кабинок и вежливо постучала:
— У вас всё в порядке?
— Да ни хрена у меня не в порядке, ты, чёртова аристократка, я тут, блин, рожаю!
Эта фраза стала их внутренней шуткой на всё время обучения. Пока они маршировали, делали зарядку, боролись с плохо сидящей формой и получали свои скромные выплаты (шиллинг и восемь пенсов в день), она звучала снова и снова:
— У тебя всё в порядке?
— Нет, я, блин, рожаю…
Через две недели им объявили, куда каждая будет направлена дальше. Кэй оказалась единственной, кого отправили в RAF Медменхем. Когда она уезжала, то расплакалась, девушки стали для неё самыми близкими подругами.
Первым же человеком, которого она увидела по прибытии в Дейнсфилд-хаус, была Дороти Гаррод:
— Я замолвила за тебя словечко, дорогая. Работа тебе, думаю, покажется весьма увлекательной. По-моему, я уже набрала сюда весь археологический факультет…
Вскоре она получила повышение — до авиационного специалиста 1-го класса.
В мае следующего года — 1942-го — дежурный разведчик вручил ей папку с фотографиями, сделанными с «Спитфайра» на высоте 40 000 футов над северным побережьем Германии.
В мае следующего года — 1942-го — дежурный офицер разведки передал ей папку с фотографиями, сделанными со «Спитфайра» на высоте 40 тысяч футов над северным побережьем Германии.
— Скажи-ка, у тебя же диплом по истории. Римляне когда-нибудь доходили до Балтики?
— Да, там они добывали янтарь. А что?
— Они могли строить амфитеатры так далеко на севере?
— Не думаю. Точнее, точно нет.
— Тогда что, чёрт побери, вот это?
Она внимательно изучила серию снимков — похоже, это был остров с аэродромом и масштабными строительными работами. И правда, на снимках отчетливо просматривались формы, напоминающие амфитеатры: одно огромное эллиптическое земляное возвышение и три больших круглых земляных сооружения в лесу, совсем рядом с морем. Что это могло быть? Пустые резервуары? Она сверилась с координатами на карте, чтобы понять, где были сделаны снимки.
Пенемюнде, Узедом. Название ей ничего не говорило.
Так началось её знакомство с ракетами.
— Кэй! Ты вернулась из Лондона? Я слышал, у тебя была авария.
Коммандер Лесли Старр, её начальник отдела, подкрался к ней сзади и наклонился к самому уху. Он провёл руками по её плечам и сжал их сверху. Его звали «Блуждающая Звезда».
— Но у тебя же ссадина… — Он коснулся её виска. — Как ты себя чувствуешь?
Она повернулась, посмотрела на него и в то же время ловко выскользнула из его рук.
— Почти как человек, сэр. Спасибо.
— Рад слышать. — Её отвращение было столь очевидным, что сильнее могла бы выразить его разве что пощёчина. Он, похоже, не обиделся — наверное, привык. — Насколько я понял, фотографии с пусковой площадки Фау-2 выданы тебе?
— Да, сэр. У меня был выходной, я решила пересмотреть ещё раз — вдруг мы что-то упустили.
— И?
— Боюсь, что нет.
— Чёрт. — Он взял одну из фотографий, подержал на расстоянии вытянутой руки, разглядывая, нахмурившись и покусывая губу. И только тогда она заметила: он выглядел необычно встревоженным. — Только что звонили из Стэнмора: они отследили уже восемь запусков Фау-2 за сегодняшнее утро, пять попали в цель.
Стэнмор — это штаб-квартира командования истребительной авиации в Бентли-Прайори, на северной окраине Лондона. Там находился фильтрационный центр, отслеживающий все вражеские воздушные цели.
— Восемь? За одно утро?
— Плюс четыре вчера, одна из которых попала в Вулвортс в Дептфорде — погибло более 150 человек, в основном женщины и дети.
— Господи… — Она прижала руку ко рту. Вероятно, это и был тот взрыв, что она слышала на Чансери-лейн.
— Ещё одна попала в Холборн. А в пятницу было пять. Мне приказали немедленно ехать в Минобороны на срочное совещание. — Он снова посмотрел на фотографию, потом на неё, как будто оценивая. — Поезжай со мной.
— Да, сэр. Что мне делать?
— Сиди и выгляди мило. — Он швырнул фотографию обратно на стол. — Встретимся в холле через десять минут, ладно?
— Да, сэр. — Перспектива провести больше часа на заднем сиденье рядом с Блуждающей Звездой её не радовала. — Сэр! — крикнула она ему вслед. — Мне нужно разрешение на вынос этих материалов.
— Я скажу в архив. — Он уже собирался уходить, но обернулся. — Раз ты была в Лондоне вчера, наверняка слышала их?
— Чёртовы немцы — всё не сдаются.
Когда он ушёл, она собрала снимки в папку. Десять минут — не так уж много. Она выбежала из комнаты и понеслась в барак: забрать шинель и положить в сумку немного косметики. Когда добралась до холла, Старр уже ждал. Она с тоской взглянула на телефон-автомат. Позвонить в больницу теперь не было ни малейшего шанса.
На улице он открыл для неё заднюю дверь машины.
— Можно я сяду спереди, сэр? А то вдруг стошнит прямо на вас.
Не дожидаясь возражений, она устроилась рядом с водителем. Машина тронулась, хрустя по гравию. Спустя полминуты Старр раздражённо заёрзал, открыл портфель. Когда они свернули на Хенлейскую дорогу, Кэй укуталась в шинель, закрыла глаза и сделала вид, что задремала.
Она никогда раньше не была в Министерстве авиации. Обычно генералы приезжали сами в Медменхем для докладов. Именно так она встретила Майка, полтора года назад. Тогда в разведку начали поступать тревожные сообщения: немцы разрабатывают оружие дальнего действия. "Амфитеатры" в Пенемюнде приобрели зловещий смысл. Была назначена новая серия облётов, и снимки оказались шоком. Огромный комплекс, почти маленький город, со своей электростанцией и портом. Позже, на веерообразной полосе у берега, был заснят «вертикальный цилиндр толщиной около сорока футов» — так осторожно описали его в докладе.
Коммодор авиации Темплтон был одним из шести старших офицеров, которые приехали лично взглянуть на отдел Третьей Фазы. Он пододвинул стул и сел рядом с ней — не заигрывая и не ведя себя по-скользкому, как Старр и ещё пара других, а серьёзно, сосредоточенно, умно, задавая множество вопросов. Она остро чувствовала его физическое присутствие — в нём ощущалась сдержанная сила. Когда кто-то сказал ей, что он был героем
