Фау-2 - Роберт Харрис
Барбара спросила:
— Где мы будем жить, когда не на дежурстве?
— Боюсь, в штабе ночевать нельзя. Хотя вы сможете отдыхать там между сменами, и питание будет обеспечено. Кроме того, по соображениям безопасности нам предпочтительно, чтобы вы были рассредоточены по городу, а не размещены в одном месте. Для каждой из вас уже подобрана квартира в семье неподалёку от штаба, в пределах пешей доступности. Я не могу переоценить, насколько секретна работа, которую вы здесь выполняете. Не говорите — повторяю, не говорите — никому, зачем вы в Мехелене. Помните: немцы были здесь более четырёх лет и ушли лишь пару месяцев назад. Мы не можем быть уверены в лояльности местного населения. Будьте осторожны с незнакомцами, какими бы дружелюбными они ни казались. И особенно внимательны — на пути между штабом и местом проживания.
— Коммандер? Хотите добавить что-нибудь?
Ноусли говорил в телефон:
— Алло? Алло? Вы меня слышите?
Он потряс трубку и сердито уставился на неё, затем бросил в рычаг с раздражением и вышел из-за стола.
На стене рядом с сейфом теперь были закреплены большие пробковые доски с картами, которые Кэй видела ещё в Нортхолте. Одна — Лондон и юго-восточная Англия, вторая — побережье от Остенде до Амстердама с территорией на юг до Брюсселя, третья — юго-восток Англии и Северное море до побережья Голландии. Четвёртая — знакомая Кэй по Медменхэму — крупномасштабная карта Голландии от Хук-ван-Холланд до Катвейк-ан-Зе.
Ноусли взял коробку с цветными булавками:
— Вот здесь мы находимся, — сказал он, втыкая красную булавку в Мехелен. — А где-то вот тут стартуют Фау-2. — Он вонзил булавку в Гаагу. — Расстояние — примерно семьдесят миль. Как видите, мы всего в семнадцати милях к югу от порта Антверпен — это единственный город, кроме Лондона, по которому сейчас бьют Фау-2. Обе цели получают примерно одинаковое количество ракет. Пока мы сосредоточены на Лондоне, но через неделю-две хотим охватить и площадки, бьющие по Антверпену.
— Так что, хотя улица снаружи и кажется спокойной, не забывайте: мы в зоне боевых действий. Поэтому мы и находимся в подвале банка, и вы будете размещены по разным частям города. Это новая война — возможно, война будущего — и мы предпринимаем нечто новое, чтобы ей противостоять. Первая ракета упадёт на Лондон через пять минут. У вас есть шесть минут, чтобы остановить вторую. Сделайте всё, на что способны. Многое зависит от нас. Понятно?
Он кивнул, слегка смутившись от собственной торжественности, и с облегчением вернулся к своему столу и молчащим телефонам.
— Хорошо, — сказала Ситвелл. — Займите места.
Кэй заняла одно из восьми мест за сдвинутыми вместе столами. Перед каждым лежали логарифмическая линейка, справочник логарифмов, миллиметровая бумага, блокнот и два карандаша. На доске офицер быстрыми движениями выводила формулы мелом. Закончив, она отступила в сторону, открыв запись:
y = ax² + bx + c
— Начнём с основ, — сказала она и обвела взглядом стол. Её глаза остановились на Кэй. — Новенькая — что это?
У Кэй пересохло во рту. Она решила рискнуть:
— Это формула параболической кривой, мэм.
— Слава богу, — сказала Ситвелл. — Хотя надо быть совсем тупой, чтобы не догадаться, зачем мы здесь.
Она снова повернулась к доске и продолжила писать — резкими, почти агрессивными движениями, от которых мел пылил на пол:
f(x) = 2x² + 8x
— А теперь скажи мне … — она указала на уравнение. — Каковы значения a, b и c?
Снова она смотрела прямо на Кэй. В её взгляде был едва сдерживаемый садизм, напоминавший Кэй сестру Анджелу — одну из монахинь, преподававших алгебру в школе, которая била учениц по рукам линейкой за ошибку. Несколько долгих секунд в голове стоял туман, пока школьные годы с сестрой Анджелой и бессонные ночи в комнате третьей фазы в Медменхэме не пришли на выручку.
— Я бы сказала… a равно двум… b равно восьми… а c… — она замялась, — равно нулю?
— Поздравляю. — В голосе Ситвелл звучало лёгкое разочарование. — Вы сдали вступительный экзамен.
Она стёрла доску.
— А теперь, дамы, займёмся настоящей тригонометрией.
Они работали весь остаток дня. В течение часа отрабатывали базовые алгебраические вычисления, необходимые для построения параболической траектории. Затем лётный офицер Ситвелл достала секундомер и объявила, что пора переходить к учебным тревогам. Она написала на доске вымышленный набор показаний высоты и скорости от радиолокационной установки, подождала пять минут, а затем дала координаты падения ракеты.
— Начали! — скомандовала она и включила секундомер.
Последовательность вычислений — определение высоты и расстояния, нахождение вершины параболы, расчет точки старта по расстоянию в милях, определение координат запуска на крупномасштабной карте и выдача сеточного референса — требовала такой сосредоточенности, что у Кэй кружилась голова. Логарифмическая линейка выскальзывала из потных пальцев.
— Шесть минут! — резко крикнула Ситвелл. — Вы уже должны быть готовы!
И чуть позже:
— Десять минут! Давайте же, девушки! Эти проклятые немцы уже закончат разборку установки и вернутся пить пиво, пока вы тут возитесь!
Она ходила за их спинами, так близко, что Кэй слышала быстрое тиканье секундомера. В конце концов, очкастая Джойс Хэнди подняла руку:
— Готово, мэм!
Офицер остановила часы.
— Двенадцать минут и восемь секунд — никуда не годится! — Она наклонилась над вычислениями Джойс. Остальные выпрямились, но Ситвелл тут же обернулась к ним: — Не замирайте, дурочки! Продолжайте, пока не закончите!
Она щёлкнула секундомером и вернулась к обходу. Кэй вновь опустила голову.
Одна за другой, в течение следующих минут, девушки завершали расчёты и поднимали руки. Кэй была четвёртой. Она откинулась на спинку стула, вымотанная. С удовлетворением отметила, что Барбара сдала листок последней. Офицер разложила все работы.
— Ну, в конце концов вы все справились. — В её голосе появилось некоторое смягчение. — Молодцы. Но слишком медленно! Помните: пилоты будут рисковать жизнью, опираясь на ваши вычисления. Представьте, что в кабине — ваш брат или жених. Не отправляйте их на бессмысленную и опасную миссию только потому, что вы не справились вовремя.
Она порвала листки и бросила их в корзину.
— Ещё раз. Начали.
Второй раз был быстрее — десять с половиной минут. В третьем Кэй справилась первой — за восемь минут и две секунды. Дважды Ситвелл давала им заведомо неверные координаты, позволяя им мучительно разбираться, прежде чем останавливала:
— Если данные явно ошибочны
