Война за Австрийское наследство. Часть 1. Война из-за Уха Дженкинса - Сергей Евгеньевич Мозгов

26 января из Тулона, несмотря на неблагоприятное время года, вышли 4 корабля во главе с шевалье де Кайлюсом (Caylus). Это были “Boree”(64), “Aquilon”(48), “Flore” (26) и некое торговое судно, превращенное в транспорт. Они держали путь в Вест-Индию, чтобы сменить там корабли графа Roquefeuil, которые весной должны были уйти в Европу.

Утром 12 февраля, после прохождения через Гибралтарский пролив, за французами бросились в погоню 3 корабля69 из отряда коммодора Мартина. Произошла небольшая стычка. К счастью, англичане поняли, с кем имеют дело до того, как был нанесен какой-либо значительный ущерб кораблям. Недоразумение было улажено принесением взаимных извинений, и де Кайлюс спокойно продолжил свой путь, не доводя дело до крупного скандала.

Таким образом, французов можно было пока в расчет не принимать. Тем более, что в Тулоне кораблей у них, практически, не осталось.

Гэддок решил действовать на опережение. Необходимо было как можно быстрее воссоединить свою эскадру, и постараться не дать этого сделать испанцам, чтобы иметь возможность разбить их по частям.

В начале мая в Порт-Маон зашел торговый караван из Турции в составе 9 судов (его еще называли, Левантийский караван). Это заставило адмирала подкорректировать свои планы.

Учитывая особую ценность каравана, и то, что идти ему приходилось мимо Картахены и Кадиса, откуда испанцы могли сделать вылазку, Гэддок решил взять торговцев с собой, чтобы всей эскадрой обеспечить их защиту.

Оставив попечение над Меноркой малым судам, Гэддок 16 мая с 7 кораблями впервые за несколько последних месяцев покинул гавань Порт-Маона, взяв под охрану левантийских торговцев. Западные ветры серьезно препятствовали движению конвоя. Лишь после 10 дней борьбы с ними англичане вышли к мысу Палос, лежащему чуть восточнее Картахены.

Здесь Гэддок получил известие, что еще 11 мая из Кадиса вышла эскадра из 9 кораблей70 во главе с адмиралом доном Хосе Наварро. Коммодор Мартин не смог, или не решился преградить ей путь, и было ничего не известно об ее намерениях. Можно было только сказать, что в Средиземное море она не входила точно.

Противный ветер все еще держался, и прошло еще 10 дней, прежде чем Гэддок с левантийским караваном появился перед Гибралтаром. Корабли Мартина стояли в гавани. При появлении адмирала они присоединились к нему, выведя также большое число торговцев, которые укрылись в бухте при известии, что испанская эскадра вышла в море.

Вечером 6 июня воссоединившаяся эскадра Гэддока с огромным торговым караваном из почти 80 судов прошла через Гибралтарский пролив, направляясь на запад. Адмирал намеревался вывести купцов подальше в океан, за мыс Сан-Висенти, где они были бы в относительной безопасности.

Выполнив взятую на себя миссию, Гэддок 11 июня расстался с караваном и вернулся к Сан-Висенти, где провел в крейсерстве несколько дней.

Рассыпавшись по морю, его корабли останавливали все проходящие мимо суда, чтобы получить хоть какие-то сведения о противнике. Удачливее всех оказался “Dragon”. От задержанного им французского купца удалось выяснить, что эскадра дона Наварро 22 мая пришла в Ферроль, приведя с собой несколько британских призов.

То, чего Гэддок опасался, и чего не хотел допустить, случилось. Испанцы опередили его, соединив две свои эскадры. Но он продолжил крейсерство у Сан-Висенти в надежде перехватить дона Наварро, если он вознамерится вернуться в Кадис.

Кроме того, Гэддок хотел встретить конвой из Англии, за безопасность которого, в связи с вновь открывшимися обстоятельствами, были основания обеспокоиться. Часть судов, включенных в конвой, везла грузы, предназначенные для Гибралтара и Порт-Маона, и потеря даже некоторых из них была бы тяжелым ударом по снабжению этих крепостей.

Но конвой разминулся не только с испанской эскадрой, но и с эскадрой Гэддока, поджидавшей его, и благополучно прибыл в Гибралтар, о чем и было доложено адмиралу.

Однако вместе с хорошей новостью Гэддок получил и неприятную. Ему сообщили, что эскадра дона Наварро вернулась в Кадис, но уже в составе 12 кораблей71. Как оказалось, она прошла мимо мыса Сан-Висенти 11 июня, то есть в тот самый день, когда британская эскадра наиболее удалилась от него, сопровождая торговый караван.

Упустив возможность сразиться с испанцами в открытом море, Гэддок вынужден был вновь начать блокаду Кадиса, используя для этого все свои 12 линейных кораблей. На Менорке оставались лишь малые суда, которые продолжали вести наблюдение за Картахеной и Барселоной.

В качестве стоянки флота адмирал использовал бухту Святой Марии на южном побережье Португалии, которая находилась несколько ближе к Кадису, чем Гибралтар, и откуда удобнее было вести блокаду.

Блокада была жесткой. В порт не пропускались суда даже под нейтральными флагами, если они везли военные грузы, продукты питания или корабельный лес. В список задержанных больше всего попадало французских, голландских и венецианских судов.

С голландцами – поскольку они были союзниками – договориться было проще всего, хотя они постоянно жаловались в министерство о нарушении их судоходства британскими крейсерами.

Сложнее было с французами, ибо здесь приходилось балансировать на грани войны, и накал напряжения при встречах с ними был очень высок. Порой дело доходило до вооруженного столкновения.

Подобный инцидент произошел 25 июля/5 августа с Куртисом Барнетом, капитаном 60-пушечного корабля “Dragon”.

В тот день “Dragon” вместе с фрегатами “Feversham” (40), “Folkestone” (40) крейсировал к западу от Гибралтарского пролива. Заметив на горизонте мачты трех неизвестных судов, они бросились в погоню. Так как ветер был очень слабый, англичане только к 5 часам вечера ясно смогли различить корпуса двух больших кораблей и фрегата, идущих в сторону Гибралтарского пролива. Перед заходом солнца беглецы подняли французские флаги. Но Барнета это нисколько не смутило, и он не прекратил погоню.

На тот момент рядом с ним находился только фрегат “Folkestone”. “Feversham” был далеко позади, так как он с самого начала находился в стороне от своих собратьев, но на всех парусах спешил на соединение с ними.

Незнакомцам не удалось затеряться в темноте. Англичане при свете луны цепко держались у них на хвосте. Около полуночи “Dragon” нагнал концевой из трех кораблей.

На вопрос: «Кто они такие»? Был получен лаконичный ответ: «Мы французы, идем с Мартиники». Барнет не поверил, потребовав остановиться и принять на борт британского офицера.

Капитан французского судна, – это был 48-пушечный фрегат “Aquilon” – ответил категорическим отказом.

Барнет еще некоторое время пытался убедить своего визави выполнить его «справедливые требования», но не преуспел в этом.

Тогда он прибег к более радикальному средству, и над ночным небом прогремел