Кремль уголовный. 57 кремлевских убийств - Эдуард Тополь

Получив столь развернутое обоснование убийства государственной важности, тридцатидвухлетний Павел Судоплатов немедленно взялся за дело, и 9 июля 1939 года Сталину был доложен «План агентурно-оперативных мероприятий по делу “Утка”». В плане говорилось:

«Цель: ликвидация “Утки” [Льва Троцкого – Э. Т.].

Методы: агентурно-оперативная разработка, активная группа.

Средства: отравление пищи, воды, взрыв автомашины при помощи тола, прямой удар – удушение, кинжал, удар по голове, выстрел. Возможно вооруженное нападение группы.

Люди: организатор и руководитель на месте Том [Эйтингон]. Вместе с Томом в страну выезжают “Мать” и “Раймонд” [Каридад и Рамон Меркадеры].

Смета расходов – 31 тысяча американских долларов на 6 месяцев» [$ 620 000 сегодня – Э. Т.]

Сталин план утвердил, средства были выделены, и в октябре 1939 года сорокалетний генерал-майор госбезопасности Наум Эйтингон прибыл в Нью-Йорк. Там он основал импортно-экспортную фирму и через месяц, в ноябре 1939 года, выехал в Мексику, куда из Франции еще раньше приехала Каридад Меркадер, мать будущего убийцы Троцкого Рамона Меркадера, завербованная Александром Орловым в Испании. Перед отъездом Эйтингон получил из Москвы шифрованное указание:

«Свою научную работу продолжайте… Имейте в виду, что всякая научно-исследовательская работа, тем более в области сельского хозяйства, требует терпения, вдумчивости и умения ожидать результатов. Готовясь к снятию урожая, помните, что плод должен быть полностью созревшим. В противном случае вкус плода будет плохой и Ваша научная работа не достигнет цели. Если нет уверенности, лучше выжидайте полного созревания. Чтобы внезапная буря не разрушила Ваши плантации, подыщите или создайте подходящую и надежную оранжерею, в которой займитесь исследовательской работой. Не делайте непродуманных экспериментов, идите к получению результатов наверняка, и тогда Вы действительно внесете ценный вклад в науку, но обязательно с таким расчетом, чтобы Ваши опыты не отразились на Вашем здоровье и здоровье Ваших ассистентов».

Для усиления ударной группы Эйтингона, в которую входил мексиканский художник-коммунист Хосе Давид Сикейрос, Берия прислал в Мексику специалиста по Мексике и Испании Иосифа Григулевича. Григулевич организовал снабжение ударной группы оружием и боеприпасами и установил контакт с внедренным в охрану Троцкого агентом – американцем Робертом Хартом. За полученные от Григулевича деньги Харт обязался во время своего ночного дежурства открыть Григулевичу ворота виллы Троцкого. И в дождливо теплую ночь на 24 мая 1940 года группа из 20 человек, переодетых в форму мексиканской полиции и армии, под руководством Григулевича и Сикейроса подъехала к вилле Троцкого на четырех автомашинах. Григулевич подошел к воротам и окликнул Харта. Тот открыл ворота, и штурмовая группа Сикейроса, одетого в форму майора мексиканской армии, ворвалась в резиденцию Троцкого. Они перерезали телефонные провода и открыли бешеный огонь по дому, по спальне Троцкого.

Но шестидесятилетний Троцкий с женой успели упасть с кровати на пол и лежали без движения все двадцать минут обстрела.

Расстреляв все патроны (только по спальне было выпущено более 200 пуль, столько же, сколько большевиками при расстреле Николая II и его семьи), нападавшие скрылись, а через месяц, 25 июня, труп Роберта Харта был обнаружен закопанным на ранчо одного из сообщников Сикейроса. «А что было с ним делать? – объяснил впоследствии Григулевич. – Ведь его нужно было спрятать и потом нелегально вывозить из Мексики. Словом, хлопот не оберешься! И потом, влезь в шкуру Сикейроса. Ведь он телеграфировал в Москву, что Роберт их предал, и потому стреляли они в пустую кровать. Москва приказала: предателя расстрелять! Что мы и сделали».

Сразу после провала покушения на Троцкого Эйтингон, пытаясь спастись от сталинского гнева, тут же приступил к выполнению второго плана Судоплатова. Уже 28 мая 1940 года Рамон Меркадер был представлен Троцкому как жених его двадцативосьмилетней секретарши Сильвии Агелофф. Обаятельный испанец понравился «Старику» и получил приглашение посещать его.

После этого Эйтингон доложил в Москву: «Принимая целиком на себя вину за этот кошмарный провал, я готов по вашему первому требованию выехать для получения положенного за такой провал наказания. 30 мая. Том».

В начале июня Берия с Судоплатовым были вызваны к Сталину на его «ближнюю» дачу в Кунцево. Этот визит тоже описан Судоплатовым:

«Я доложил о неудачной попытке Сикейроса ликвидировать Троцкого…

Сталин подтвердил свое прежнее решение, заметив:

– Акция против Троцкого будет означать крушение всего троцкистского движения. И нам не надо будет тратить деньги на то, чтобы бороться с ними и их попытками подорвать Коминтерн и наши связи с левыми кругами за рубежом. Приступайте к выполнению альтернативного плана, несмотря на провал Сикейроса, и пошлите телеграмму Эйтингону с выражением нашего полного доверия».

Тем временем в Мексике были арестованы Сикейрос и члены его штурмовой группы. Но суд принял версию художника, будто нападение на виллу было совершено не ради убийства Троцкого, а как протест против его пребывания в Мексике. В результате Сикейрос и остальные нападавшие были выпущены на свободу.

В Койоакане охрана виллы Троцкого обложила стены его дома мешками с песком, на окнах и дверях установили стальные ставни, провели сигнализацию. Рядом построили караульное помещение для мексиканских полицейских, выделенных правительством. Вокруг дома стали круглосуточно дежурить полицейские патрули. Это исключило любую возможность вооруженного налета сталинских убийц, и Троцкий, успокоившись, вернулся к своей литературно-публицистической работе и к своему хобби – разведению кур и кроликов…

17 августа 1940 года Рамон Меркадер принес «Старику» свою статью о троцкизме, которую Троцкий прочел и сделал ряд замечаний. Через три дня, 20 августа, в 17 часов 30 минут, Рамон Меркадер, одетый – несмотря на жару – в плащ, подъехал к вилле Троцкого на своей машине и принес Троцкому исправленную рукопись (а в 100 метрах от виллы его ждал еще один автомобиль с Эйтингоном и Каридад Меркадер, большей сталинисткой, по словам посла Кубы в Париже Харолда Граматхеса, чем сам Сталин). Когда Троцкий сел за стол читать исправленную статью, Меркадер достал из плаща ледоруб и…

На суде Меркадер показал: «Я положил свой плащ на стол таким образом, чтобы иметь возможность вынуть оттуда ледоруб, который находился в кармане. Я решил не упускать замечательный случай, который представился мне. В тот момент, когда Троцкий начал читать статью, послужившую мне предлогом, я вытащил ледоруб из плаща, сжал его в руке и, закрыв глаза, нанес им страшный удар по голове… Троцкий издал такой крик, который я никогда не забуду в жизни. Это было очень долгое ”А-а-а…”, бесконечно долгое, и мне кажется, что этот крик до сих пор пронзает мой мозг. Троцкий порывисто вскочил, бросился на меня и укусил мне руку. Посмотрите: еще можно увидеть следы его зубов. Я