Путь Абая. Книга I - Мухтар Омарханович Ауэзов
Его избитые слова не затронули Абая. Есть же отцы, которые думают не только о сыновнем послушании, но о будущем сына и берегут его доброе имя. Хотят, чтобы дети их сами завоевали себе почет и уважение. Так он подумал, а вслух сказал:
- Есть такие отцы, которые не навязывают свою волю сыну, не взваливают на его плечи одни только свои дела и заботы...
Ничего не ответив на это, лишь покосившись в сторону Абая, старый Жакип продолжал:
- Если уж оказывать помощь и пускать под свой кров кого-то, то следует быть разборчивым. Привечать надо те аулы, которые попали во временные затруднения, у которых достаточно скота, и людей у них много. Им поможешь - и они когда-нибудь смогут пригодиться. А прочих, всякую эту голытьбу, - для чего кормить? Да они, навалясь всем скопом, не смогут отплатить даже одной ляжкой тощей клячи, одним горбом верблюда! - Таким было мнение отца, и Жакип наконец его высказал. Но ведь почти то же самое высказал в первом салеме и приезжавший Жумабай.
На Абая подобные доводы не возымели действия. То, о чем с такой убежденностью говорил Жакип, было столь же отвратительно для Абая, как соображения выгоды между сватами, женящими своих детей.
Абай не стал даже возражать или оспаривать. И тогда Жакип заговорил строже, стал давить жестче.
- Разве ты хозяин скота, владелец земли? Разве твоим трудом нажито все это достояние? Ты что, дорогой, хочешь таким образом разбазарить все и разорить своего отца? А если завтра сдохнет весь скот, по всем нашим аулам пройдет мор - чем ты думаешь кормить своих матерей?
Это было уже не ново. Но отвечать Жакипу так же, как Абай отвечал Такежану, было нельзя.
- Ладно, вы правы. Я разбазариваю достояние матерей, тем самым совершаю зло, - усмехнулся Абай. Оглянулся на Зере и продолжил. - Но ведь она приходится матерью не одному мне! Она мать и для моего отца! Выходит, что настоящий-то хозяин всего достояния и владений не кто-нибудь, а она! Так давайте теперь узнаем ее мнение! Послушаем, что она скажет.
Абай подполз к бабушке поближе. Она что-то выглядела сегодня неважно, маленькое бледное лицо заострилось, морщин на нем как будто бы прибавилось. Сидела, отрешенная от всего. Когда ее любимый Абай приблизился к ней, она привычным движением высвободила из-под платка свое большое белое ухо и подставила внуку, приготовившись слушать. И внук накричал все в ее тугое ухо, рассказал коротко, но внятно, что случилось. И после рассказа молча уставился на нее, взглядом своим вопрошая, как она все это расценивает. Внук глазами давал ей знать, что только ее единственное мнение важно для него.
Зере протяжно вздохнула, пожевала губами. Затем, нахмурившись, обернулась к Жакипу и молвила:
- Передай мои слова сыну! Мне недолго осталось жить на свете. Неужели я должна под конец жизни увидеть, как вокруг меня умирает множество людей, мрет от голода и холода? Неужели мне суждено увидеть еще слезы беспомощных и обездоленных сирот? Нет, лучше я сама попрошу у Бога: «Скорей забери меня!» А ведь тех людей, которые придут на мои похороны, на жаназа, придется кормить на поминках! Или вы их прогоните? Нет, скажите вы ему, не прогоните! Пусть считает, что сегодня он кормит тех, которые придут ко мне на жаназа. Пусть не трогает. Не гонит никого. - Так сказала Зере.
При этих словах старой матери Жакип совершенно растерялся, сидел, потупившись, не произнося ни слова.
Абай же расстроился, что его бабушку так сильно огорчили и опечалили. И он решительно высказался перед Жакипом:
- Если вы и на самом деле душой болеете о нашей матери, то не подталкивайте ее к мыслям о смерти! Я не позволю прогнать никого из тех, кого уже приютил!
Жакип, хотя и был пристыжен словами Зере, но на прощание все же злобно куснул Абая:
- Что ты такое несешь, голубчик мой? Как смеешь так упрямо перечить старшим? Мне не нравится, карагым, ход твоих мыслей. Ты бы попридержал свой язык!
Абай тоже не мог уже успокоиться.
- Ладно, вам объяснять я больше не буду. Вы и так, разумеется, все отлично поняли. Здесь сидят не голопузые младенцы. Пусть там, у вас, наслаждаются новым счастьем, но и нам не мешают жить так, как мы хотим!
Никогда еще Жакип не встречал в Иргизбае человека, который осмеливался так резко осудить Кунанбая. И это был его сын!
- Довольно, карагым! Не желаю слушать! Это как же ты осмелился?.. Да таких слов я даже не смогу передать твоему отцу! Ужасные слова! Уай, любого иргизбая дрожь проберет, как только он услышит подобные слова! - И с этим Жакип вскочил с места.
И на самом деле последние слова Абая имели особенный смысл. В них он дерзновенно напомнил об одном - из ряда вон выходящем - поступке Кунанбая, совершенном этой зимою...
После Жакипа никто больше не приезжал от отца в Жидебай. В другое время, при иных обстоятельствах переговоры так просто не закончились бы и имели самые тяжелые последствия. Причиной же такого легкого исхода послужил самый неожиданный для семьи поступок ее главы.
Уже месяца два Абай, Улжан и остальные в доме Зере находились в большой размолвке с Кунанбаем. В свой уже почтенный возраст - ему было больше шестидесяти лет - он в эту зиму обзавелся молодой женой. В Жидебае он поселил Улжан и Айгыз, в Карашокы при нем была байбише Кунке, а он взял еще одну токал - девушку семнадцати лет по имени Нур-ганым. О своем намерении жениться на такой молоденькой - а Нурганым была моложе Абая - Кунанбай не открылся никому из своих, и в брачные переговоры был посвящен один только премудрый Каратай.
Получилось так, что прошлым летом у Каратая умерла жена. Однажды при встрече Кунанбай спросил у него:
- Дорогой, ты не думаешь жениться? Или так и будешь ходить бобылем?
Разумеется, Каратай уже думал об этом, но пришел к неутешительным выводам.
- Е, Кунанжан, зачем мне баба, когда с годами я уже сам стал как баба? - отшутился он.
Но Кунанбай не отставал от него.
- Каражан, айналайын, это не так! Когда
