Путь Абая. Книга II - Мухтар Омарханович Ауэзов

- Скажи мне без утайки - Жиренше и Оразбай тоже берут?

- Еще как! Тут и скрывать нечего!

Абай сокрушенно покачал головой.

- И ведь оба - мои друзья... Я их продвигал в бии... Может, ты, Ербол, преувеличиваешь? Я бы хотел верить в их честность. Если и они берут, то где же взять честных людей?

Умолкнув, Абай горестно задумался. Он почувствовал одиночество. Ербол тоже молчал, не желая дальше рассказывать о тех делах, которые для друзей Абая были обыденными, вполне допустимыми, вовсе не предосудительными, а для него - грязными. Ерболу не хотелось быть причиной ссоры друзей, ибо он хорошо помнил слова самого Абая: «Ссора между близкими и друзьями порождается тихими нашептываниями и тайными наговорами».

Абай и его люди долго не могли найти среди разбросанных по равнине временных аулов юрты своих родичей. Велика была шумная орда судебного и тяжбного народа кочевников четырех-пяти родов, из девяти волостей! Расположилась орда на вольном просторе - с размахом, с выставкой на всеобщее обозрение своих богатств и сил, кичливости: в больших восьмистворчатых белоснежных юртах, в пяти-шестистворчатых новых белых юртах, разукрашенных опояской из нашитых ярких узоров. Юрты бесконечными вереницами тянулись по обоим берегам реки, местами в два ряда, образуя длинные улицы.

В стороне от них беспорядочными кучками лепились маленькие черные юрты: помещения для полевых кухонь и для проживания прислужников. Вдоль рядов юрт стояли на привязи жеребята: на большой сход пригнали дойных кобыл, чтобы обеспечивать народ кумысом. Каждый род, каждый богатый дом взял на съезд все необходимое - скот на убой, верблюдов для перевозки юрт и домашней утвари.

Юрты для начальства и для проведения собраний были устроены в середине стана: главное помещение из соединенных трех больших восьмистворчатых юрт, еще несколько тройных юрт, меньшего размера, и двойных юрт. Здесь кипело столпотворение народу: суетились волостные начальники, бии, аульные старшины, шабарманы. Расхаживали простые степняки, приехавшие по своим делам, и те, которым здесь особенно делать было нечего, но хотелось побывать на шумном, интересном сборище - после долгого одиночества в степи.

Пестрота разнородных, разноплеменных одежд и шапок, особенность отделки и украшений седел, конских сбруй привлекали внимание Абая. Кочевая степь представала здесь, на большом межродовом съезде, в своеобразии бытования разбросанных племен беспредельно широкой Арки. Перед глазами Абая мелькали четырехклинные низенькие шапки тобыктинцев, высокие и узкие тымаки кереев, стеганые шестиклинные - сы-банов и восьмиклинки уаков.

Выстроившись рядами, перед строенными юртами начальника Казансыпа стояли, вместе со своими толмачами, волостные акимы, их помощники и главные судьи племен волости. Из главной юрты появились русские чиновники в белых фуражках и кителях с золотыми пуговицами. Их сопровождали урядники и стражники.

- Смотри, как они выстроились! Поминальную молитву хотят читать, что ли? - рассмеялся Ербол.

- Встали отдельно от народа... Отделились, как козлы от овец. Для чего это? - возмутился Шаке.

Асылбек, сам в недавнем прошлом волостной, объяснил ему:

- Ждут начальство. Ояз должен приехать. Смотри туда -вон, уже и повозки видны.

По ровной зеленой долине неслись несколько повозок, гремя колокольцами. Впереди и по сторонам скакали во весь опор конные группы шабарманов и стражников, гремя копытами коней, как на большой байге.

- Какой там ояз! Едет целая толпа начальства! - заметил Абай.

- Ага, вы точно сказали, я узнал, что приедут оязы двух уездов - Семипалатинска и Каркаралинска, разбирать дела Сыбан, Керей и Тобыкты, - подтвердил Асылбек.

Две большие открытые пролетки, отделившись от остальных, свернули к строенным юртам. Вся цепочка повозок разделилась на две части, и каждая потянулась за первыми двумя пролетками. Все они, отстав от передовых, стали разъезжаться по разным казенным юртам. Абай и его спутники поехали дальше, разыскивая юрты своих родичей.

- Держитесь за мной! - сказал Ербол. - Буду выбирать путь, чтобы не попасть под руку этим полоумным! - Он имел в виду ошалевших от усердия и испуга шабарманов, кинувшихся расчищать дорогу начальству.

Нескоро они добрались до юрт, где должны были спешиться. Баймагамбет, Мамырказ и Казакбай давно уже на рысях умчались по улице, расспрашивая встречных о юртах, поставленных сыновьями Кунанбая. Баймагамбет первым вернулся к Абаю и его спутникам с сообщением:

- Юрту Такежана нашли!

- У него останавливаться не будем, - решительно сказал Абай.

Затем прискакал черкес Казакпай.

- Вах! Нашел аул Исхака! Абай, давай спешиться у его дом, да? - не очень уверенно произнес он. За многие годы черкес так и не научился говорить по-казахски.

- У его дом спешиться не будем, - усмехнувшись, отвечал Абай.

Двинулись дальше. Оказалось, что братья-волостные Кунанбаевы поставили свои аулы рядком, друг возле друга. И когда Абай в окружении своих людей миновал юрты Такежана и Исхака, из следующего аула выскочил на саврасом - из косяков Кунанбая - его внук Шубар, новый глава Чингизской волости.

Прорвавшись сквозь окружение Абая, Шубар громогласно вознес салем. Он увидел со стороны проезжавшего мимо Абая и сразу решил пригласить его к себе.

- Абай-ага! Это же наши дома! Куда вы мимо проезжаете? -шумно заговорил чингизский волостной. - Спешивайтесь все у моей юрты.

Это был рослый, широкоплечий джигит, сидевший, как влитой, в седле. Смуглое лицо его было тронуто следами оспинок.

Абай поздоровался с ним и разговаривал спокойно, обыденно. Поздравил его с назначением на должность.

- Не уговаривай нас стоять в твоем доме. У тебя немало других родственников, которым есть дело до тебя. А у меня нет никакого дела: ни жалоб, ни заявления, так что мне незачем останавливаться в доме волостного. Я и мои люди - вольные казахи, привычные к беспечной жизни. Вот Асыл-ага, Ербол-ага, они тоже, как и я, ложимся поздно, встаем, когда хотим, спим без всяких тревог на душе. А у тебя будут просители, и днем будут приходить, и ночью - зачем нам такое беспокойство, Шубаржан? Я лучше пойду к Оспану, он тоже хотел ставить