Путь Абая. Книга I - Мухтар Омарханович Ауэзов

Камысбаю хорошо известно, что люди Уркимбая не очень-то охотно пойдут на то, чтобы сходка проходила у них. Сунуться к самому ага-султану с возражениями они не решатся, с посыльными, однако, будут спорить. Атшабары же получили от Майбасара строгий наказ: никаких возражений не принимать.

- Приказ от властителей, от Кунанбая и Майбасара. Не я же его придумывал? - сказал Камысбай и насмешливо посмотрел на Карашу. И потом добавил: - Лучше поскорее разберитесь между собою и приступайте к делу. Перевезите из своих аулов сюда юрты и ставьте здесь. Подумайте, сколько и какого скота заколоть. Приказано, что для начала надо выделить пятьдесят баранов, вот и соображайте теперь, от кого и по сколько голов собирать. Это давайте обсудим прямо сейчас.

Каумен понимал, что обсуждать что-нибудь серьезное с посыльными не нужно, и он обратился к Уркимбаю и Караше:

- Дело касается не только нас одних: забота свалилась на весь Жигитек. С Божеем посоветоваться не успеем, далеко он, а вот Байдалы живет поблизости. Караша, скачи к нему, расскажи все как есть и привези ответ.

- Верно! Так и надо сделать, - поддержал Уркимбай.

Атшабары были не против. Караша поднялся и вышел из юрты.

Посыльным хозяева подали чай. Уркимбай с ними ни в какие разговоры не вступал, но косился на них недобрым взглядом. Приказ Майбасара глубоко возмутил его. Если во всем То-быкты найдется очаг, в котором не положат в казан мясо не то что ворованное, а просто без благословения, так это очаг Уркимбая...

Шабарманы Майбасара прождали недолго.

Снаружи послышался топот копыт, подъехало несколько верховых, слышно было, как они переговаривались, привязывая лошадей. Первым вошел в юрту Караша, а вслед за ним с десяток джигитов, известных в округе Кызылшокы - Колькай-нар, как «отпетые», они были связаны с ворами, угоняющими скот.

Жумагулу их появление сразу же не понравилось.

- Эй, чего это вас принесло сюда? - начал было он, но один из вошедших джигитов перебил его:

- Ты слышал, наверное, как это говорят: «Напали на твоего отца враги, не упусти и себе что-нибудь урвать от их добычи»? Мы приехали, чтобы отобрать у жигитеков весь скот и передать вам, дорогие родичи.

- Не весь скот - всего пятьдесят баранов требуется. Но если у тебя есть лишний скот, можешь вернуть его истцам, которые приедут на суд, - резким голосом отвечал Камысбай, начиная выходить из себя. - А сейчас это делать ни к чему, зачем такая спешка?

- Отдать наш скот - не тебе ли, дорогой? - вкрадчивым голосом спрашивал Караша, присаживаясь на корточки возле Камысбая и заглядывая ему в лицо.

- А хоть бы и мне! Не откажусь.

- Ну да. Всем известно, какой ты кровопийца. Народ стонет от тебя. Е, когда перестанешь обижать людей, байский прихвостень?

- Ты вот что, ты отвяжись от меня. Скажи лучше, какой ответ был от Байдалы?

- Какой ответ? А вот какой ответ! - И Караша, вскочив на ноги, хлестнул Камысбая по голове толстой камчой с зашитой в нее свинчаткой, с рукоятью из крепкой джиды.

Атшабар не успел даже подняться, как Уркимбай крикнул джигитам, находившимся в юрте:

- Бейте собак! Обоих бейте!

Жумагул и Камысбай заметались, пытаясь уйти от плетей, злобно крича, кроя джигитов грязным матом. Но «отпетые» смяли посыльных, повалили на пол и придавили коленями.

- Вот вам ответ от Байдалы! Получайте! - крикнул Караша. - Велел избить до полусмерти и вернуть вас, умытых кровью, Майбасару. - Он уселся на голову распластанного на полу Камысбая и принялся стегать его по спине, по заднице.

Уркимбай и несколько остальных джигитов расправлялись тем временм со вторым посыльным, Жумагулом.

Обоих шабарманов Майбасара, жестоко избитых, еле живых, с позором отправили восвояси. Те, кое-как забравшись на коней, добрались до Карашокы и заявились к Кунанбаю, не смыв крови с лица.

В это время в юрте Кунанбая находилось много людей: Бай-сал и Майбасар, двое сыновей богатого старика Кулыншака - высокие, здоровенные Наданбай и Манас, другие джигиты из рода Иргизбай, Жуман, Толепберды. Юрта была полна народу.

Потемневший от гнева Кунанбай, выслушав посыльных, долго молчал. Потом обратился к Байсалу, указывая рукой на лица избитых:

- Ты видишь? Как мне хранить родственные отношения с теми, кто так поступает? Плеть Божея ударила не только по ним, она стегнула по мне! - рявкнул он. - Джигиты, скачите! Свяжите и доставьте мне этого Уркимбая! Тащите прямо из его дома, где устроил порку моим людям!

Человек десять выбежали из юрты, вскочили на коней и помчались в ночь. Среди них были и двое знаменитых силой и безрассудством сыновей Кулыншака.

В темноте они влетели в аул Уркимбая, избили всех мужчин подряд, а его самого выволокли из юрты. Уркимбай пытался сопротивляться, но, увидев, что его могут попросту изувечить, покорился. Смертельно побледнев от ярости и ненависти, стиснув зубы, он приготовился выдержать все унижения. Ему скрутили руки и посадили на рослого игреневого жеребца, впереди Толепберды. Буйная ватага налетчиков с шумом, с гиканьем, в грохоте копыт сразу исчезла в темноте, направляясь в сторону Карашокы.

В глубоких предночных сумерках спустились они ниже зимовья Уркимбая, выбрались к реке и поскакали вдоль берега. Вскоре выехали на дорогу и свернули по ней на Карашокы.

Впереди зачернел знакомый осиновый колок. Вдруг оттуда выскочила конная засада - множество всадников с соилами в руках.

- Окружай их! Не выпускай!

- Сшибай с коней!

- Налетай!

- Бей их, собак!

- Бей насмерть!

Нападавших было человек тридцать-сорок. Под ними были лошади, все как на подбор светло-сивой масти. В руках боевое оружие: шокпары и соилы, короткие и длинные дубины. Узрев засаду, кунанбаевские люди не испугались. С их стороны тоже раздались воинственные крики:

- Эй! Вижу врага!

- Омай! Сразимся с врагом!

- Нападай, не трусь!

У них тоже было привычное для степняков оружие: шокпа-ры и соилы. Длинные белые палки замелькали в темноте, с треском скрещиваясь в воздухе над головами столкнувшихся и перемешавшихся всадников.

Засаду привел Караша. Еще днем Байдалы настраивал его: «Следи за врагами! Ты решился на смелый шаг, теперь гляди в оба!» И Караша целый день не покидал седла, сидя верхом на коне, с горы вел наблюдение за дорогой. И уже в густых сумерках заметил ватагу конных, быстро скакавших к аулу Уркимбая. Быстро сообразив, что это могло значить, Караша помчался в свой аул и собрал человек пять джигитов. На обратном пути