Рыжая полосатая шуба. Повести и рассказы - Беимбет Жармагамбетович Майлин

VII

Когда Раушан и Даметкен пришли на конференцию, был как раз перерыв, и все делегатки и гости толпились в передней комнате. Большинство женщин, как и Раушан, приехали из аулов. За одной молодкой понуро плелся, точь-в-точь так же, как Бакен, рослый, неуклюжий мужчина. Две пожилые тетки всполошенно искали кого-то и наталкивались на всех подряд. Одна из них, проходя мимо, в упор поглядела на Раушан.

- Э, явились, значит!

Кто-то схватил Раушан за локоть. Она вздрогнула, как испуганная лошадь, и отпрянула, но увидела Марьям и густо покраснела, опустив глаза. Однако Марьям и виду не показала, а сразу же заговорила о последних новостях. Один казах, оказывается, рас-скандалился и хотел увезти сразу же жену обратно, не дождавшись конца конференции. Хорошо говорила Мусралиева - тема была все та же; тяжелое положение женщины в ауле.

- Ты могла бы выступить не хуже нее, - сказала Марьям. - Может, выступишь, как тогда на волостном собрании? Я тогда же рассказала про твою речь Абилю. Он очень обрадовался и заметил, что среди казахских женщин таких немало, их нужно только правильно воспитать и привлечь к работе. Да, кстати, ты, кажется, еще не знаешь Абиля? Он где-то здесь. Пойдем, познакомлю.

И, все так же держа Раушан за локоть, она повела ее куда-то. Возле закрытых дверей Раушан остановилась, высвободила руку:

- Марьям!

Марьям удивленно обернулась:

- Хочешь что-то сказать?

- Да.

- Ну, говори!

Раушан замялась.

- Да говори, говори, не стесняйся. Ты не должна ничего таить от меня. Мы же подруги...

<Говорить или нет?> - подумала Раушан. А вдруг Марьям обидится? Она ведь тоже образованная. А как говорится, у всех, кто в шапках, и честь одна. Да и все ли образованные такие же, как эти двое? Если ученых не считать людьми, то кто же тогда человек? Невежественный Рыспай, что ли? Имеет в ауле двух жен и содержит их, как рабынь? И вообще, что такое <человечность>? Если такие толстобрюхие, как Рыспай, человечны, то чего хорошего вообще ждать от жизни?

Как все непонятно. Ей самой во всем этом никак не разобраться. Значит, нужно спросить Марьям: у ней душа честная и чистая. Она все поймет и не станет лгать.

- Да стыдно даже говорить, - смущенно сказала Раушан.

Марьям взглянула на нее, увидела в ее лице смущение и страх и одобрительно улыбнулась:

- Ничего не стыдно. Говори!..

- А ты не обидишься, нет? Тогда... тогда вот что: я не хочу знакомиться... с этим джигитом...

- Почему?!

- Боюсь... Образованных мужчин я боюсь... У них ни стыда, ни совести нет. Не верю я им...

Теперь уж Марьям задумалась.

- Что ж... Я понимаю, что ты так можешь думать. Очень возможно, что все образованные мужчины представляются сейчас тебе именно такими. Но это не так. Хорошего товарища, верного друга, любящее сердце можно найти как раз среди образованных мужчин. Тебя, конечно, здорово задел вчерашний случай. Знаю. Я не стала об этом говорить, потому что боялась тебя обидеть. А если по правде, то я всем этим больше тебя возмущена. Ведь я привезла тебя сюда вовсе не для того, чтобы тебя мог обидеть какой-нибудь проходимец вроде Абдиша. Я хотела показать тебе наш очаг культуры - город, чтобы у тебя шире открылись глаза на мир. Ведь обо всем увиденном, хорошем ты расскажешь аульным женщинам, за тобой последуют другие... А по Абдишу нельзя судить обо всех образованных мужчинах. Эти двое просто подонки. Они хотели использовать свободу женщины в своих интересах. А на самом деле они и есть враги равноправия. Даже сама эта мысль им кажется дикой и оскорбительной. Это байское отребье, привыкшее угнетать не только женщин, но и всех бедных, слабых и на их поте наживать себе богатство. Таких, как Абдиш, в нашей среде, к сожалению, еще немало. Они проникли в советские учреждения, едят советский хлеб и исподволь пакостят. Но и Советская власть не дремлет, а постоянно разоблачает таких, как они, сдирает с них фальшивую шкуру, не дает им спокойного житья. А когда у простых людей откроются глаза, когда женщины наравне с мужчинами активно включатся в общественную жизнь, тогда этим проходимцам придет конец...

Марьям говорила долго и горячо, и Раушан жадно впитывала каждое ее слово. Кончив говорить, Марьям улыбнулась и сказала:

- А я ведь тоже сердилась на тебя, а потом подумала: сама во всем виновата, зачем оставила вас одних? Ну

ничего, ты получила хороший урок. В другой раз будешь осторожней. Ладно, пошли к Абилю.

И она решительно потянула Раушан за руку.

Абиль был невысокого роста, рыжеватый, узкоглазый и очень молодой мужчина. Марьям представила ему Раушан, и он приветливо улыбнулся, поклонился, протянул руку. Раушан учтиво поздоровалась.

- Вот, значит, та, о которой ты мне рассказывала... - Абиль посмотрел на Марьям. - Из какого аула?

- Из Сабын-куля

- Из Сабын-куля? - переспросил Абиль. - Так ведь это тот аул, куда я еду на перевыборы. Вот здорово!.. А что, если проведем ее председателем аулсовета?

- Можно. Вполне! - сразу же поддержала Марьям.

Раушан запротестовала:

- Что вы? Куда мне?!

Абиль и Марьям засмеялись и стали ее уговаривать. В коридоре им встретился Бакен. Марьям познакомила его с Абилем и радостно сообщила:

- Не исключено, что ваша Раушан станет председателем аулсовета!

Бакен в изумлении разинул рот.

VIII

Первый чистый легкий снежок лег таким тоненьким слоем на землю, что даже не опушал носки кожаных галош. Медленно кружились снежные хлопья, укрывая все вокруг.

К воротам Бакена, скрипя на весь аул, подъехала арба. Конь был красивый, гнедой. С облучка слез дородный мужчина, снял лисий треух и стряхнул с него снег. Потом погладил и закрутил черные жесткие усы. Его маленькие глазки щурились, и нельзя было понять, то ли они смеются, то ли гневаются. Бакен поспешил навстречу.

- Здравствуй! - поприветствовал он гостя.

Это был Демесин из соседнего аула. С тех пор как Раушан стала председателем аулсовета, он зачастил к ним. Однажды даже пригласил Бакена и Раушан к себе в гости. Многие в его ауле неодобрительно отнеслись к тому, что председателем аулсовета выбрали бабу, но Демесин всячески подчеркивал свое доброе отношение к Раушан.

- Келин ведь никому дороги не переступила. И зла никому не сделала, - поддержал он ее еще во время выборов. - Начальством ее ставит власть. Нынче такое время.