Повести монгольских писателей. Том первый - Цэндийн Дамдинсурэн
Балсан шагал по петляющей тропе к знакомой деревне. А вот и участок Андрея. Почему не видно Андрея и почему поле вспахано только наполовину? Уже полдень — самое время для работы. Смутная тревога закралась в сердце Балсана. Только какие-нибудь чрезвычайные обстоятельства могут удержать крестьянина дома в разгар полевых работ. Балсан обошел участок. Точно, это земля Андрея. Вот и знакомая примета — три дерева, растущие из одного ствола. Может быть, Андрей болел? Тогда Балсан вспашет землю один. Дня за два, если как следует поднатужиться, можно вполне управиться. А может быть, в деревне все еще распоряжается староста? Он запретил пахать землю?
Балсан долго стоял на краю поля, объятый тревогой и сомнениями.
Миновав густой сосняк, Балсан вышел к деревне. Теперь она лежала перед ним, как на ладони. Над крышами домов вился серый дымок, изредка на улице показывались люди. Через улицу к реке важно шествовала стая гусей во главе с откормленным гусаком. Прокричал и замолк запоздалый петух. Опираясь на толстую палку, Балсан приблизился к дому Андрея. Видно, кто-то был дома, потому что из трубы шел дым. Ворота оказались не заперты, и он вошел во двор. И опять его удивило необычайное запустение и тишина. Он поднялся на крыльцо и осторожно постучал в дверь. Послышались легкие шаги, щелкнул засов, на пороге появилась Нина Ивановна в черной кофточке и черном платочке, повязанном поверх светлых вьющихся волос. Она изменилась до такой степени, что Балсан не сразу ее узнал.
— Балсан, ты! — вскрикнула она от неожиданности и, закрыв лицо ладонями, зарыдала.
Балсан обнял ее худые плечи, а она уткнулась головой ему в грудь и продолжала безутешно рыдать.
— Что случилось, Нина? — взволнованно спросил он, слегка отстранив ее и пытливо заглядывая ей в глаза.
— Нет больше Андрея, убили его. — Она рванула у ворота черную кофту.
У Балсана внутри все оборвалось. Он понимал, сколь безгранично горе Нины, и не находил слов, которые могли бы ее утешить. Глубоко потрясенный случившимся, он молча гладил ее растрепанные волосы.
— Вот ведь горе-то какое. Андрей часто вас вспоминал. Два дня назад его застрелили белые, — продолжала свой печальный рассказ Нина Ивановна. — Не посчастливилось вам больше свидеться.
Нина Ивановна пыталась взять себя в руки. Краешком платка она утирала распухшее лицо.
— Да что же мы стоим на пороге, пойдем в избу, Балсан, — спохватилась она.
Он долго просидел на скамье, опустив голову и не смея поднять глаза на женщину в черном. И хоть всего два дня прошло со дня гибели Андрея, Балсан живо ощутил царившее в доме запустение. Казалось, даже от стен веяло холодом и печалью. Жизнь била его наотмашь. За безграничное счастье, которое он испытывал в предвкушении встречи с семьей Андрея вчера, его постигла страшная расплата сегодня…
Нина Ивановна принесла из кухни кипящий самовар, протерла стаканы и пригласила Балсана к столу. Они сидели друг против друга и молча пили кипяток, заваренный сушеной морковью.
— А где ребята? — нерешительно осведомился Балсан.
— Мои родители увезли их на время к себе, — едва слышно ответила она.
И снова в избе стало тихо, и только громко тикали часы на стене.
— Андрея после вашего отъезда выбрали председателем сельсовета, — сказала Нина Ивановна. Она больше не плакала, только лицо ее выглядело суровым и постаревшим, — Прежний председатель то ли белых до смерти испугался, то ли вообще был не тот человек, за которого все его принимали, а только работать он больше не захотел: сказался хворым. Тогда собрались все и выбрали нашего Андрея. Некоторое время мы жили спокойно. Только однажды приезжали двое белогвардейцев вербовать добровольцев. Да так ни с чем и уехали. А потом началось. Что ни неделя, к нам гости незваные, будь они прокляты, наведывались за зерном. Отбирали все подчистую. Тогда Андрей надоумил крестьян припрятать семенной хлеб, и крестьяне послушались, а беляки уехали не солоно хлебавши. Потом в деревне появились большевики. Они призывали всех бороться против белогвардейцев, создавать партизанские отряды. Из наших мужиков четверо ушли в партизаны, да и в других деревнях были добровольцы. Ох, как рвался в тот отряд Андрей, да его не отпустили, сказали, что он здесь нужен. В этот год готовились у нас открыть школу, хотели одну избу под нее приспособить, уже всем миром взялись за ее починку. В уездном городе надо было добыть учебники. Однажды у нас была большая сходка — приехал командир партизанского отряда, много интересного порассказал. Его партизанский отряд слился с частями Красной Армии и освободил города нашей области. Все шло хорошо, но два дня назад белые налетели на деревню, увели чуть не всех лошадей и убили Андрея и еще нескольких мужиков! — Голос у Нины Ивановны задрожал, и она умолкла.
Слушая Нину Ивановну, Балсан размышлял над тем, как помочь семье погибшего друга.
— У вас, кажется, поле не вспахано? — спросил он.
— Андрей начал пахать, а закончить не довелось. Наши мужики обещали помочь, да ведь сейчас у каждого своих забот много.
— А эти руки на что? — сказал Балсан, показывая свои большущие мозолистые ладони. — А где сейчас партизаны? — продолжал он.
— Не знаю. Говорят, что они преследуют белых, которые учинили у нас погром.
Балсан решил во что бы то ни стало отыскать партизанский отряд и вступить в него, чтобы отомстить за смерть своего друга. Но это он сделает позже. А сейчас он узнает у Нины Ивановны, где похоронен Андрей, сходит к нему на могилу, а потом вспашет не допаханное Андреем поле.
— Где похоронен Андрей?
— На кладбище, на нашем деревенском кладбище за западной падью.
На тихом, поросшем травой кладбище Балсан сразу нашел четыре свежие могилы. В одной из них был похоронен его друг. На деревянной
