Дневник артиллерийского офицера - Борис Геннадьевич Цеханович
Взвода 8ой роты промчались по узким дорогам вперёд и мы шли по их следам с настороженностью вглядываясь в заросли, ожидая в любую минуту столкнуться с боевиками. Через несколько сот метров свернули вправо и вышли на большую поляну, посередине которой стоял тригопункт, виднелись остатки каких-то былых бетонных сооружений, большая часть которых находилась в земле, откуда торчали разрушенные и ржавые металлические конструкции. Глубокий карьер, из которого добывали гравий, дополнял картину. Мотострелковый взвод, растянувшись по краю поляны уже копал окопы. Да, позиции были классные: от окопов открывался отличный вид на промышленную зону окраины Грозного. Внизу в двухстах пятидесяти метрах виднелась асфальтовая дорога, соединяющая Кирово с остальным Грозным и с этих позиций она простреливалась из автоматов и пулемётов взвода на пятисотметровом участке. Здесь же можно было оборудовать отличный наблюдательный пункт и для одной из батарей дивизиона. Почти рядом угрюмо торчало здание мукомольного комбината, а за ним хорошо просматривалась территория ТЭЦ.
Осмотрев местность с этой точки, генерал Малофеев предложил пройти влево до другой окраины зелёнки и осмотреть Грозный с той стороны. Идти далеко не пришлось: зелёнка внезапно окончилась и отсюда открылся великолепный вид. Внизу виднелись здания какого-то предприятия, железнодорожные пути, дальше и правее большое озеро покрытое льдом и опять промышленная зона, на дальней границе которой в дымке виднелись жилые кварталы города.
Из зарослей зелёнки вынырнул Марат Беляев со своими солдатами, навьюченными радиостанцией, буссолью и другими причиндалами для организации наблюдательного пункта. Огляделся и направился ко мне.
– Товарищ подполковник, здесь оборудую запасной наблюдательный пункт и сейчас пристреляю несколько целей, но основной пункт будет у тригопункта.
Обсудив детали взаимодействия, Беляев выбрал цель и уже второй миной попал по зданию, находящееся на территории складской зоны с разветвлённой сетью железнодорожных путей. Второй целью оказался отдельно стоящий дом: мина попала во двор, мигом вышибла взрывной волной все стёкла и завалив ворота. Пристреляв ещё несколько целей, Беляев вновь скрылся в зелёнке, а Тимохин вызвал свой танк. Вернувшись на дорогу, по которой заходили, встретили танк и как муравьи облепили его. Народу было полно: Малофеев и Тимохин удобно расположились на башне, остальные расположились на моторном отсеке, а я сел впереди, рядом с люком механика-водителя, считая, что это самое удобное место. Но уже через сто метров движения пожалел о своём выборе. Ветки, мелкие и крупные, от стоявших вплотную к дороге деревьев, норовили ударить меня, хлестнуть по лицу или вообще скинуть с брони под гусеницы. Мелкие ветки я ещё отводил от себя руками, от более крупных пытался уворачиваться, а если не получалось ложился на броню и плотно к ней прижимался, ощущая как ветки цепляют меня за одежду и тянут вниз. Остальные, кто разместился за башней веселились, наблюдая над моими изощрениями и приседая на корме, пропуская ветки над собой. За пятнадцать минут, что мы двигались по зелёнки, я получил по полной программе: лицо было исцарапано, левая щека распухла от удара веткой и во многих местах порвана одежда.
На высоте ИМР уже догорало, рядом сидел угрюмый Яблоков. Я его посадил к себе на ПРП и мы уехали на командный пункт. Здесь меня встретил возбуждённый Чистяков, который вернулся из первого батальона.
– Борис Геннадьевич, с Семёновым надо что-то делать. Он ведь с Лимоновым приехал к Шпанагелю пьянущий. Батальон пошёл вперёд, духи открыли огонь – мы залегли. Засекли огневые точки и Семёнов открывает по ним огонь дивизионом. Представляете, залп ложиться между наступающей пехотой и нами. Осколки визжат вокруг нас, мы к Семёнову – прекрати огонь, а тот ржёт как сумасшедший и новый залп – опять чуть ли не по нам. Принесёт он нам ЧП, Борис Геннадьевич.
Да, это было неприятное известие и оно скребануло мою душу. Ладно – пообещал я себе – разберёмся.
– Боря, – на табуретку у моего стола опустился Андрей Яблоков, – пошли ко мне, выпьем. Здорово ты нас сегодня выручил: если бы не ты, чёрт его знает, как бы всё закончилось.
Отдав последние распоряжения Гутнику, дежурившему на ЦБУ, я ушёл в палатку Яблокова. Посидев у него до вечера и выпив, вернулся к себе. Нагрел ведро воды и хорошо вымылся под ярко звёздным небом…
* * *
Поставив точку, задумался, вспоминая вчерашние события, и не сразу обратил внимание на шум около палатки ЦБУ. Шумно откинулся полог входа и вовнутрь влетел возбуждённый Яблоков.
– Боря, чёрт побери. Меня опять обстреляли духи…, – из сумбурного рассказа товарища уяснил, что произошло. Намечалось перемещение и сапёры выехали копать окопы под новый командный пункт, где были снова обстреляны боевиками. Андрей карандашом показал на карте откуда вёлся обстрел и уехал снова копать окопы, договорившись, что я сейчас в это место наведу второй дивизион и как только его снова обстреляют – накрыть артиллерией. Но боевики больше не беспокоили.
Через сорок минут приехал командир полка, с ним из группировки приехали 22 офицера, которые будут входить в штаб Малофеева.
День прошёл спокойно, а вечером залихорадило. На совещании генерал-майор Малофеев довёл до нас информацию, что на днях начинается зачистка Грозного. Причём, зачистку будут проводить внутренние войска. В частности, на нашем направление планируется проход через Кирово 34ой бригады ВВ и подразделений чеченского лидера Гантемирова. Эту информацию мы восприняли скептически: зачистку можно проводить в населённых пунктах, где нет организованного сопротивления. Где есть необходимость в проведение лишь проверки паспортного режима, в аресте одиночных, одиозных фигур, замаранных в преступлениях. А здесь хорошо укреплённый город, с подготовленной и развлетвлённой системой обороны. Противник, который прекрасно знает городские кварталы и готовый драться за каждый дом и улицу.
Здоровый скептицизм вызывал и невысокий уровень подготовки ВВэшников, которые по своей сути предназначены для других действий. Ну,
