Альпийские снега - Александр Юрьевич Сегень
Вспомнив своего друга, Павел Иванович смотрел на маршала Жукова, в честь которого сейчас все поднимали бокалы и пили за его здоровье. Георгий Константинович сиял улыбкой и наградами, теснившимися на его груди: три золотые звезды Героя Советского Союза, три ордена Ленина, два Красного Знамени, многочисленные медали. И два ордена «Победа», который, так же как и орден Отечественной войны, вышел уверенной походкой из стен Главного интендантского управления. Тот же Кузнецов его и разработал, Александр Иванович, старший художник Технического комитета ГИУ РККА.
После коренного перелома в войне у Сталина родилась идея создать отдельный орден для самых крупных полководцев — «За верность Родине». А то всё Ленины да красные знамена, а Родина где? В начале Курской битвы первый эскиз предоставило хрулёвское ведомство, его нарисовал офицер штаба Управления тыла полковник Неелов. Но Сталину нееловский эскиз не пришелся по вкусу, и Верховный вновь обратился к Драчёву в телефонном звонке:
— У вас хорошо работает фантазия, хорошо сделали с орденом Отечественной войны. Сделайте орден, которым мы будем награждать полководцев-победителей.
И Повелеваныч снова запряг Кузнецова. Нееловский проект имел в центре погрудные профильные изображения Ленина и Сталина, избавиться от них Александр Иванович не осмелился, и в конце октября Драчёв принес в кремлевский кабинет Верховного эскиз новый, интересный, но с теми же профилями.
— Опять Ленин, опять Сталин... — поморщился Сталин. — Шаблонно мыслите, товарищи. — Мне, например, очень нравится Спасская башня Кремля с красной звездой на вершине. Когда приезжаю в Кремль, всегда из окна автомобиля ею любуюсь. Нигде в мире такой нет.
— «И звезды наши алые сверкают небывалые...» Отличная идея! — отозвался Драчёв. Он, хоть и удостоился в сентябре сорок третьего высшей награды — ордена Ленина, в глубине души чувствовал, что вождь пролетариата как символ уже малость поднадоел.
— Отличная идея... — проворчал Иосиф Виссарионович. — Прикажете мне зачислиться художником в вашем управлении? Все остальное прекрасно, звезда рубинового цвета, усыпанная, как росой, бриллиантами. Как там поется? «Не счесть алмазов в каменных пещерах...» Надпись «Победа» вместо длинного «За верность Родине» тоже хорошо, лаконично. Может, так и назовем — орден «Победа»? А что, ведь впереди у нас великая Победа, не правда ли? Что скажете, Повелеваныч?
— В этом нет никакого сомнения, товарищ Верховный главнокомандующий.
— Значит, так тому и быть. Но вместо этих двух замечательных людей пусть будет Спасская башня Кремля, а над ней сияет красная звезда. Спасская башня очень красиво будет смотреться. Ведь Спас значит Спаситель.
С этим не поспоришь, Спасскую башню главный интендант постоянно видел из окна своего кабинета и чувствовал исходящую от нее силу, а стрелки на ее циферблате приближали великий день Победы. И андреевские кресты после прекращения бомбежек столицы ушли со стекол.
К двадцать шестой годовщине революции семнадцатого года мастера московской ювелирно-часовой фабрики изготовили семнадцать вариантов ордена. Предполагалось, что Сталин уже седьмого ноября кого-нибудь наградит — героев Курской битвы: Жукова, Ватутина, Катукова, Конева, Рокоссовского. Но Верховный не спешил. Вызвав Драчёва за месяц до праздника, внимательно осмотрел предложенные на выбор ордена и указал:
— Вот этот. Изготовьте штук двадцать–двадцать пять к Новому году. В этом году, мне кажется, мы еще не добьемся окончательной победы над Гитлером. Так что не спешите, есть время. На Монетном дворе будете изготавливать?
— Никак нет, товарищ Сталин, на московской ювелирно-часовой. Мастер высочайшей квалификации Казённов. На Монетном дворе нет ювелирки.
— Пусть фон сделает не золотистым, а небесно-голубым. Ведь победа знаменует собой наступление чистого мирного неба над головой. Думаю, хорошо будет смотреться. Завтра еще раз ко мне загляните и покажите. Присаживайтесь, чайку попьем, потолкуем.
Сколько Драчёв ни бывал в сталинском кабинете Кремля, ни разу не удавалось уйти быстро. Сталину нравилось спокойствие главного интенданта, свойственное людям, уверенным в том, что они правильно исполняют свой долг и их не в чем упрекнуть.
Казённов исполнил пожелание, и заказчик остался доволен:
— Видите, как чистое голубое небо заиграло? Победа — это мир, счастье, благодать. Помню, в Великом славословии поется: «На земле мир и в человецех благоволение». Запускайте в производство.
В течение месяца изготовили двадцать два ордена Победы, усыпанных бриллиантами из Гохрана, их еще в двадцатые годы извлекли из императорских орденов и других дореволюционных наград. Все-таки подготовились к годовщине Октября. Мало ли что удумает Верховный. После освобождения Орла, Белгорода и Харькова Красная армия провела наступательную операцию «Суворов» по освобождению Смоленска. Вскоре из вражеских когтей вырвали Донбасс и Киев, вот только на Крым не хватило сил.
Зимне-весенняя кампания сорок четвертого оказалась весьма успешной, в результате четырех месяцев наступления Красная армия освободила всю Правобережную Украину и вышла к западным границам СССР. А на северо-западе наши войска захватили Новгород и сняли наконец проклятую блокаду Ленинграда. Началась Крымская наступательная операция, на сей раз ставшая успешной.
В сорок четвертом наконец-то по-настоящему запахло Победой, как в марте еще лежат снега, но уже начинает полноценно ощущаться запах приближающейся русской весны.
Глава тридцать восьмая
Альпийские снега
Глядя на обилие и великолепие пира победителей, Павел Иванович испытывал странное чувство: ему совсем не хотелось всех этих яств. Ненадолго привлекло блюдо с галантином из зайчатины, в котором так игриво подмигивали ягоды брусники, но отведал маленький квадратик и не стал больше добавлять к себе на тарелку. Безумно вкусно, но ему вдруг захотелось не этого, а тех скудных блюд столовой ГИУ, которыми потчевали в суровые времена начала войны.
На богатом пиршественном столе не хватало свекольной розы, той самой, какую умел приготовить повар Арбузов, имея под рукой всего ничего. И как он умудрялся превратить обычную свеклу в произведение кулинарного искусства? В этом и есть настоящее мастерство, а из зайчатины и осетрины любой сделает вкусное блюдо.
Вдруг Павлу Ивановичу представилось, что раскрываются все двери и в этот пиршественный зал входят другие победители — те, кто остался лежать в белоснежных полях под Москвой, кто не вернулся из свинцовой сталинградской метели, кто сгорел в танках под Прохоровкой, утонул в холодной воде при
