Письма - Винсент Ван Гог

14-15 июня 1883

Раппарду Р37

Когда я чувствую сюжет – или знаю его – я обычно делаю три и более его вариантов. Будь то фигура или пейзаж, я каждый раз привношу в него что-то из натуры. При этом я каждый раз стараюсь не давать деталей, с тем чтобы не исключать элемента воображения. И когда Терстех, или мой брат, или кто-то еще спрашивают: «Что это? Трава или капуста?» – я отвечаю: «Рад, что вы не можете этого определить».

И все же этюды мои достаточно соответствуют природе, потому что местные жители узнают в них определенные детали, которым я почти не уделял внимания. Они говорят: «Да ведь это изгородь миссис Ренессе!» Или: «Смотрите-как, вот колышки для бобов ван де Лоува».

13 или 14 июня 1883

293

Я приступил к реализации нового замысла – созданию рисунков более крупного формата. На одном из них я изобразил сбор урожая картофеля и вложил в него так много своих мыслей, что ты сможешь понять какие-то из них.

Я хочу показать кусок плоской земли и линию дюн с фигурами высотой около фута; композиция горизонтального формата, около метра на два.

На переднем плане, в углу, фигура женщины, которая, стоя на коленях, убирает картофель, второстепенная фигура.

На заднем плане – ряд фигур, это мужчины и женщины, копающие картофель.

Пространственная перспектива организована таким образом, что остается место, где будут размещены тачки – напротив того угла композиции, где дана женщина, выкапывающая картофель.

Итак, кроме фигур коленопреклоненных женщин, я могу тебе уже показать все другие фигуры на этюдах крупного формата.

Да, я хотел бы начать этот рисунок в ближайшие дни; в моей голове более или менее сложился замысел, и потребуется время на поиски подходящего картофельного поля, чтобы сделать его этюд.

Осенью, когда начнется сбор урожая, рисунок будет закончен по крайней мере как завершенный набросок, который мне останется отретушировать и полностью завершить.

Землекопы должны выглядеть как ряд темных теней, если взглянуть на картину бегло или с некоторого расстояния, но на самом деле все фигуры будут тщательно прорисованы и варьироваться по типам и характеру движений. Например, молодой парень в яркой одежде контрастирует с пожилым человеком того типа, который часто встретишь в Схевенингене – в коричнево-белых балахонах и старомодных шляпах, скучных, черных, спускающихся на шеи; и короткие, крепкие фигуры женщин, контрастирующие с высокой фигурой рабочего по найму – в белых брюках, светло-голубом рабочем халате, в соломенной шляпе, стоящим рядом с молодой женщиной.

Вот такие идеи пришли мне в голову; и как только я сделаю этюды, начну размещать фигуры по отношению друг к другу.

23-28 июня 1883

296

Я искал особенный сюжет: сборщики картофеля, преклонившие колени к земле и работающие при помощи коротких мотыжек, с которых, как я писал тебе, сделал несколько этюдов. Сейчас на моем мольберте набросок с четырьмя фигурами: тремя мужчинами и одной женщиной. Мне хотелось бы сделать нечто широкого формата и смелое по композиционному решению и силуэтам. Я продолжаю вести поиски в этом направлении.

Вот беглый набросок сборщиков картофеля, но на нем фигуры даны разрозненно.

11 июля 1883

299

Для разнообразия я недавно написал несколько акварелей на открытом воздухе: небольшое пшеничное поле и часть картофельного поля. Также я написал несколько небольших пейзажей, поместив в них фигуры из рисунков, которые сделал ранее.

Над теми рисунками с фигурами я работал довольно поверхностно. В верхней части – человек, жгущий хворост, внизу – люди, уходящие с картофельного поля.

Я всерьез думаю о том, чтобы написать этюд маслом с множеством фигур, главным образом для того, чтобы повысить качество моего рисунка.

Нечто, что мне очень хотелось бы сделать и что, как я чувствую, я смог бы сделать: сюжет, который мечтаю воплотить – это папа во время прогулки по тропинке в вересковой пустоши. Фигура, прорисованная твердо, с выраженным характером и, как я уже сказал, пятна коричневого вереска, узкая белая песчаная тропинка, идущая через пустошь и небо, написанное с некоторой долей экспрессии.

Затем мама и папа, идущие рука об руку, – по настроению все это будет нечто осеннее – или они же рядом с изгородью из буков, покрытых увядшими листьями. Также я хотел бы поместить фигуру папы в композицию, изображающую похороны крестьянина, ее планирую написать, хотя и понимаю, насколько это будет непросто. Помимо менее значимых различий в религиозных убеждениях, фигура небогатого деревенского священника, как сам тип, так и характер, мне представляется одной из наиболее интересных, и я буду не я, если не попытаюсь изобразить ее.

Июль 1883

300

В один из дней разрешенных посещений я побывал в здешней богадельне. Там я увидел маленького садовника, которого нарисовал, глядя из окна.

Этот рисунок не хочу забрасывать, хотя пока он существует в том виде, как я его запомнил.

Прошлым вечером получил подарок, который меня невероятно обрадовал (от двух землемеров, потому как второй приходит теперь сюда тоже), – самый настоящий местный жакет, который носят в Схевенингене: с высоким воротником, очень живописный, выцветший и залатанный.

29-30 июля 1883

307

Вчера и позавчера я уходил на прогулки по окрестностям Лоосдёйнена. От деревни я направился к морю, где обнаружил множество пшеничных полей, не таких живописных, как в Брабанте, но на которых люди собирают урожай, сеют, пашут – словом, делают все то, по чему я так скучал весь год, чего мне так не хватало.

Там, на пляже, я сделал еще один этюд. На нем я изобразил волнорезы – дамбы, пирсы, выветренные камни, которые являются здесь также своего рода укреплениями от стихии, и переплетенные ветки. Я сел на один из камней, чтобы зарисовать прилив, рисовал до тех пор, пока волны не подступили слишком близко, так что мне пришлось спешно собирать свои пожитки. Деревню от моря отделяет кустарник глубокого бронзово-зеленого цвета, обдуваемый ветром, он смотрится столь естественно, что кто-то воскликнет: «О! Да это же настоящий куст Рёйсдаля!» До моря и обратно циркулирует паровой трамвайчик, так что добираться легко, даже если у тебя с собой вещи или ты везешь обратно сырой этюд.

Вот набросок дороги, ведущей к морю.

Я часто думаю о тебе во время моих прогулок. Уверен, ты согласишься со мной, что за последние десять лет из-за близкого соседства с городом Схевенинген потерял свое главное качество – естественность, подлинность; и есть еще что-то – год за годом местные жители обретают более легковесный характер.

Схевенинген,