"Санта-Барбара". Компиляция. Книги 1-12 - Генри Крейн

Пока Грант и Мейсон пререкались друг с другом, Марк Маккормик уже успел дозвониться до поликлиники. Трубку подняла медсестра.

— Алло! Это поликлиника? — спросил Марк.

— Да.

— Позовите, пожалуйста, Мэри. Медсестра отложила трубку и позвала:

— Мэри, тебя к телефону.

Мэри, которая в это время укладывала лекарства на полки большого стеклянного шкафа, повернулась:

— Кто? Ты не знаешь? — спросила она, явно ожидала звонка от Мейсона.

Медсестра пожала плечами.

Мэри подбежала к аппарату и взяла трубку. На ее губах играла счастливая улыбка.

— Мейсон, это ты?

— Нет, это Марк.

Улыбка на лице Мэри тотчас погасла. Лицо женщины сделалось напряженным, в глазах появилась тревога.

— Марк? Ты? — растерянно спросила она и трубка дернулась в ее руке.

— Мэри, только пожалуйста, не бросай трубку.

— Марк, мы же с тобой договорились, что встретимся позже.

— Мэри, кое‑что произошло, мы должны встретиться немедленно.

— Какие изменения? В чем дело?

— Мейсон знает, что мы с тобой переспали, — холодно сказал Марк.

Мэри побледнела, ее лицо стало растерянным, руки задрожали.

— Мэри, если ты не хочешь мне отвечать, то я еду — жди.

Не дождавшись ответа, Марк повесил трубку. Мэри стояла, не зная что делать с гудящей трубкой. Она растерянно озиралась, как будто искала помощи.

— Боже, боже мой, — шептала Мэри, — зачем он это сделал? И почему я не сказала Мейсону сама, раньше Марка? Что сейчас будет?

Наконец, Мэри положила трубку. Но тут же телефон зазвонил вновь. Мэри механически схватила трубку:

— Алло, поликлиника.

— Мэри?

— Мейсон?

— Я говорил с Марком.

— Я знаю, он только что позвонил мне. Прости меня, Мейсон.

— Так значит, это правда…

Лицо Мейсона залила смертельная бледность, губы задрожали.

— Я говорил с Марком, — повторил он, глаза Мейсона увлажнились.

Но Грант не мог больше ждать. Он дернул Мейсона за полу пиджака.

— Мне казалось, Мейсон, что ты хочешь достать СиСи не меньше, чем я, — злым шепотом сказал Грант.

Мейсон опустил трубку и прижал микрофон к груди.

— У тебя есть возможность отомстить за свою мать, за Памелу.

— Уйди отсюда, от меня, Грант! Иначе я не знаю, что сделаю, — прошипел Мейсон.

А Мэри, не зная, что Мейсон не слышит ее в этот момент, продолжала говорить:

— Мейсон, я понимаю, каково тебе сейчас, я представляю, каково тебе было услышать это от Марка. Конечно, я давно должна была сказать тебе все сама. Но я надеюсь, что ты еще сможешь понять меня. Простишь, если узнаешь, как все было на самом деле.

Но Мейсон ничего этого не слышал. Он опустил трубку и зло смотрел в глаза Гранту, который тряс перед его лицом указательным пальцем.

— Ты же мне поклялся, что доберешься до этих чертовых архивов. Найдешь то, что мне нужно, выудишь бумаги.

— Грант, иди к черту! Слышишь, иди к черту! Я не хочу тебя знать! — Мейсон кричал, закрыв глаза, настолько ненавистным стал ему Грант.

— Мейсон, Мейсон, — позвала Мэри, но трубка молчала, — отвечай в конце концов, Мейсон. Почему ты молчишь? Я хочу слышать твой голос. Что случилось? Не молчи, только не молчи.

Мэри вслушивалась, но ничего не могла разобрать из далеко звучащих голосов. Подумав, что, может быть, телефон отключился, Мэри несколько раз ударила по аппарату. В трубке что‑то зашипело, тогда в отчаянии она нажала на рычаги аппарата. Телефон отключился и в трубке раздались короткие гудки.

Дежурная сестра, которая деликатно вышла из кабинета, лишь только услышав первые фразы разговора, вновь вернулась.

— Извини, Мэри, но там срочное дело. Вызывают к больному. Ты можешь выйти?

— Ты не знаешь, что случилось с телефоном? — растерянно спросила Мэри, глядя в глаза дежурной сестре.

Но потом она тихо выругалась на саму себя. Нужно было бежать к больному. Она положила трубку, так и не дождавшись ответа Мейсона, и вылетела из приемного покоя в коридор.

— Хорошо, Мейсон, я, наконец, оставлю тебя в покое — сказал Грант, — но только на время. Запомни, я никуда не уеду, пока не выясню всего. Я не уеду, пока не получу от тебя документальное подтверждение предательства твоего отца.

— Хорошо, Грант но сейчас я не хочу тебя видеть уходи.

Мейсон прижал трубку к уху, Грант вышел из кабинки.

— Мэри! — закричал Мейсон, но в трубке слышались гудки, — Мэри! — еще раз закричал Мейсон, хоть и понимал, что связь прервана.

— Зачем? Зачем ты бросила трубку? — прошептал Мейсон, — ведь мы так и не успели поговорить Ведь я тебя люблю, Мэри, неужели ты этого не понимаешь? — прошептал Мейсон и со злостью бросил трубку на рычаг аппарата.

Массивная дубовая дверь родового дома семейства Кэпвеллов медленно распахнулась и СиСи пропустил вперед Софию которая грациозно поддерживая подол вечернего платья, переступила порог.

— Ну вот, мы и дома, — подбоченившись и довольно оглядывая свои владения произнес СиСи.

София тоже радостно улыбнулась, глядя на знакомые стены, на знакомые вещи. И ей показалось, что она видит все, что находится вокруг нее в новом свете.

Она напрягла свою память и тут же всплыло воспоминание: очень давно она точно так же, но впервые, переступила порог этого величественного и загадочного дома Она тогда, точно так же как и сейчас, надеялась, что испытает в этом доме счастье.

СиСи, мне кажется, что сейчас мы с тобой только- только поженились и ты меня впервые ввел в свой чудесный дом.

— Да, конечно, я это помню, — СиСи скрестил на груди руки и улыбнулся, — мне кажется, что тогда на тебе, София, было что‑то серебристое, сверкающее, легкое, элегантное. Мне не изменяет память? — СиСи посмотрел на счастливо улыбающуюся Софию.

София кивнула, хотя она прекрасно помнила, что на ней было совсем другое платье.

"Но зачем разочаровывать СиСи, ведь он так счастлив и доволен жизнью"

А СиСи не унимался: он широко раскинул в стороны Руки, как бы предлагая все, что есть в его доме своей любимой женщине.

— Ты знаешь, София, тогда ты была так красива и элегантна, так воздушна и легка, что я… Извини, София, сейчас я несу какую- то чепуху…

— Да нет, СиСи, продолжай, ты знаешь, как мне приятно все это слушать!

— Ты хочешь, чтобы я