Романеска - Тонино Бенаквиста
И действительно, безумцы так никогда и не увидели следователя, который, узнав о побеге, обратил всю свою злость на сидевшего перед ним подследственного, которому — вот уж не везет, так не везет — достался не тот номер дела.
Два лица, не имевшие никакого правового статуса, в тот вечер заявили о своем существовании насилием и бунтом. И их свидетельством о рождении стал на тот день полицейский протокол.
Окно их гостиничного номера выходит на маленькую, засаженную деревьями площадь в центре Монреаля. Их встреча продлилась недолго. Едва успев обняться, они забылись сном перед включенным экраном телевизора, где иногда говорят о них. На низком столике вибрируют, звякают, живут своей жизнью их компьютеры и телефоны. Сообщения, статьи, ссылки с хэштегом #runninglovers сыплются дождем. Легенда о влюбленных пишется теперь без их участия и вопреки их воле.
Один специалист по теории заговора в своем блоге дает понять, что двое беглых французов находятся якобы в точке пересечения нескольких загадок, относящихся не только к нашему веку. Обычно на него смотрят как на ненормального, но теперь у него тридцать тысяч просмотров в день.
Консульство Франции в Чиангмае, Таиланд, собирается опубликовать первый список манускрипта на французском языке, написанного одной женщиной, в котором она рассказывает о судебном процессе, происходившем тремя веками раньше, утверждая при этом, что выступала на нем в качестве обвиняемой. Сейчас документ проходит экспертизу с целью обнаружения на нем следов ДНК, пригодных для дальнейшего анализа.
Докторант Даремского университета возвращается к своему исследованию второго варианта «Супругов поневоле». Недавно ему в руки попал судовой журнал капитана Льюиса Найта, где упоминается о присутствии на борту его судна некоего француза, направлявшегося в Китай на поиски жены.
Какой-то парижанин выложил на «YouTube» снятое в метро видео дуэта исполнителей народных песен, ставшего впоследствии знаменитым. Он играет на лютне, она на тамбурине.
Художник, специализирующийся на 3D-изображениях, на своем сайте сопоставил медальон Джакомо Тадоне, приобретенный недавно галереей Уффици, с фотороботом француза, объявленного в данный момент в розыск в Соединенных Штатах, отметив их поразительное сходство.
Поскольку власти оказались неспособными объяснить, что это за парочка, возникшая из вневременного пространства, за дело взялось коллективное воображение. На виртуальных форумах, в тысячи раз более могущественных, чем в прежние времена, постепенно реконструировалась история влюбленных, постоянно восстающих из пепла.
Многочисленные свидетельства сходились к одной версии, безумной и невероятной, которую никто даже не думал подвергать рациональному анализу.
Сеть наполнилась слухами, этот поток невозможно был остановить, тема била рекорды популярности. Ее фанаты не имеют имен, это простые люди, которым надоела обычная мерзость, надоела тревожная действительность, надоело вредное для здоровья наблюдение за нравами соседей, надоело заполонившее все экраны восхваление глупости. Эта публика, которой до сих пор навязывали кумиров — циничных, продажных, ничтожных, — решила на этот раз переживать за судьбу двух бунтарей, обладавших, как казалось, сверхъестественными возможностями.
Однако истинная причина этого всенародного увлечения носила индивидуальный характер, глубоко личный и почти непристойный, ибо слухи гораздо больше говорят о тех, кто их разносит, чем о том, кого они касаются.
Каждый, кого тронуло дело влюбленных, спешил поделиться с некой избранной — да еще какой избранной! — персоной: это такой целомудренный способ послать ей сообщение романтического характера, намекнуть, что этой парочкой могли бы стать и они, — несбыточная мечта самим пережить подобную сказку, высоконравственную и одновременно безнравственную, напоминание о том, какой, оказывается, была любовь — давным-давно, до всех этих безысходных ссор, которые она порождает в наши дни, до того, как ее выхолостили красивыми словами, до того, как ее парализовал страх перед обязательствами, до того, как ее свели к статистике, высчитывая вероятности, оптимизируя риски, искореняя идеалы, обсуждая пределы. До того, как прагматизм, реализм, эмпиризм, рационализм выступили против нее единым фронтом, до того, как страх перед страданием стал причиной страданий, до того, как ей стали предпочитать одиночество, гарантирующее от всех рисков. Сила этой любви не нуждается в умных речах, в социологии, в концептуальных анализах: любовь взбунтовалась, ушла в подполье, покусилась на целую систему, замахнулась на власть при исполнении, попрала авторитеты. И пока влюбленные в бегах, все желают беглецам необычной, дикой, неслыханной судьбы.
*
Они на финишной прямой: им остается каких-то пятьсот километров. Если ехать ночь напролет, к восьми утра они будут в городке под названием Тадуссак на берегу реки Святого Лаврентия.
Едва проснувшись, они тут же принялись рассказывать друг другу, как им удалось перейти границу. Оба отметили, что выехать из Соединенных Штатов оказалось гораздо проще, чем туда въехать.
После нападения на жандармов в полицейском фургоне префектура полиции применила экстренные меры с перекрытием дорог и облавами. Чтобы бежать из Франции, им пришлось опуститься на самое дно и иметь дело с более или менее талантливым жульем. Они научились отличать нужного им проходимца от мелкого туза, строившего из себя дьявола во плоти (полное ничтожество для тех, кто был знаком с дьяволом лично). Один бывалый нелегал сделал им за немалые деньги документы, после чего передал с рук на руки проводнику, который переправил их через Атлантику в грузовом контейнере. Место назначения определилось само собой.
Они читали, что американская Конституция была задумана так, чтобы у любого был шанс стать кем-то. Забота же этих двух иммигрантов состояла как раз в обратном, ибо вполне логично, что там, где можно стать кем-то, можно решить и не быть никем. Где, как не в стране всеобщего успеха и великих судеб, у человека больше всего шансов остаться незамеченным?
И действительно, им не составило никакого труда наняться в Альбукерке (штат Нью-Мексико) на работу в ресторан «Мсье Пьер», хозяин которого брал только французов, чтобы придать своему заведению неоспоримый колорит. Пара удовлетворяла его по всем статьям: он — на кухне, она — в зале, вездесущие, неутомимые, бесценные работники для хозяина, который ничего так не любил, как давать поручения. Они так и растворились бы, о них бы окончательно позабыли, если бы муж не предложил жене съездить в Калифорнию, в маленькую деревушку Ла-Сольтера, где ему страшно хотелось побывать.
На въезде в деревню на большом плакате по-английски и по-испански было написано:
WOMAN, WHOEVER YOU ARE, WHATEVER YOU DID, BE WELCOME HERE
MUJER, QUIENQUIERA QUE SEAS, LO QUE HAYAS HECHO, BIENVENIDA
Женщина,
