Золотой век русской поэзии - Вильгельм Карлович Кюхельбекер

   Вотще друзей молитвы,

Вотще их плач… во гробе он,

   Добыча лютой битвы.

Еще дружин надежда в нем;

   Все мнит: с одра восстанет;

И робко шепчет враг с врагом:

   «Увы нам! скоро грянет».

А он… навеки взор смежил,

   Решитель бранных споров,

Он в область храбрых воспарил,

   К тебе, отец Суворов[44].

И честь вам, падшие друзья!

   Ликуйте в горней сени;

Там ваша верная семья —

   Вождей минувших тени.

Хвала вам будет оживлять

   И поздних лет беседы.

«От них учитесь умирать!» —

   Так скажут внукам деды;

При вашем имени вскипит

   В вожде ретивом пламя;

Он на твердыню с ним взлетит

   И водрузит там знамя.

Воины

При вашем имени вскипит

   В вожде ретивом пламя;

Он на твердыню с ним взлетит

   И водрузит там знамя.

Певец

Сей кубок мщенью! други, в строй!

   И к небу грозны длани!

Сразить иль пасть! наш роковой

   Обет пред богом брани.

Вотще, о враг, из тьмы племен

   Ты зиждешь ополченья:

Они бегут твоих знамен

   И жаждут низложенья.

Сокровищ нет у нас в домах;

   Там стрелы и кольчуги;

Мы села – в пепел; грады – в прах;

   В мечи – серпы и плуги.

Злодей! он лестью приманил

   К Москве свои дружины;

Он низким миром нам грозил

   С кремлевския вершины.

«Пойду по стогнам с торжеством!

   Пойду… и все восплещет!

И в прах падут с своим царем!..»

   Пришел… и сам трепещет;

Подвигло мщение Москву:

   Вспылала пред врагами

И грянулась на их главу

   Губящими стенами.

Веди ж своих царей-рабов

   С их стаей в область хлада;

Пробей тропу среди снегов

   Во сретение глада…

Зима, союзник наш, гряди!

   Им заперт путь возвратный;

Пустыни в пепле позади;

   Пред ними сонмы ратны.

Отведай, хищник, что сильней:

   Дух алчности иль мщенье?

Пришлец, мы в родине своей;

   За правых Провиденье!

Воины

Отведай, хищник, что сильней:

   Дух алчности иль мщенье?

Пришлец, мы в родине своей;

   За правых Провиденье!

Певец

Святому братству сей фиал

   От верных братий круга!

Блажен, кому создатель дал

   Усладу жизни, друга;

С ним счастье вдвое; в скорбный час

   Он сердцу утешенье;

Он наша совесть; он для нас

   Второе провиденье.

О! будь же, други, святость уз

   Закон наш под шатрами;

Написан кровью наш союз:

   И жить, и пасть друзьями.

Воины

О! будь же, други, святость уз

   Закон наш под шатрами;

Написан кровью наш союз;

   И жить, и пасть друзьями.

Певец

Любви сей полный кубок в дар!

   Среди борьбы кровавой,

Друзья, святой питайте жар:

   Любовь одно со славой.

Кому здесь жребий уделен

   Знать тайну страсти милой,

Кто сердцем сердцу обручен:

   Тот смело, с бодрой силой

На все великое летит;

   Нет страха; нет преграды;

Чего-чего не совершит

   Для сладостной награды?

Ах! мысль о той, кто все для нас,

   Нам спутник неизменный;

Везде знакомый слышим глас,

   Зрим образ незабвенный!

Она на бранных знаменах,

   Она в пылу сраженья;

И в шуме стана, и в мечтах

   Веселых сновиденья.

Отведай, враг, исторгнуть щит,

   Рукою данный милой;

Святой обет на нем горит:

   Твоя и за могилой!

О сладость тайныя мечты!

   Там, там, за синей далью,

Твой ангел, дева красоты,

   Одна с своей печалью,

Грустит, о друге слезы льет;

   Душа ее в молитве,

Боится вести, вести ждет:

   «Увы! не пал ли в битве?»

И мыслит: «Скоро ль, дружний глас,

   Твои мне слышать звуки?

Лети, лети, свиданья час,

   Сменить тоску разлуки».

Друзья! блаженнейшая часть:

   Любезных быть спасеньем.

Когда ж предел наш в битве пасть —

   Погибнем с наслажденьем;

Святое имя призовем

   В минуты смертной муки;

Кем мы дышали в мире сем,

   С той нет и там разлуки:

Туда душа перенесет

   Любовь и образ милой…

О други, смерть не все возьмет;

   Есть жизнь и за могилой.

Воины

В тот мир душа перенесет

   Любовь и образ милой…

О други, смерть не все возьмет;

   Есть жизнь и за могилой.

Певец

Сей кубок чистым музам в дар!

   Друзья, они в героя

Вливают бодрость, славы жар,

   И месть, и жажду боя.

Гремят их лиры – стар и млад

   Оделись в бранны латы:

Ничто им стрел свистящих град,

   Ничто твердынь раскаты.

Певцы – сотрудники вождям;

   Их песни – жизнь победам,

И внуки, внемля их струнам,

   В слезах дивятся дедам.

О, радость древних лет, Боян![45]

   Ты, арфой ополченный,

Летал пред строями славян,

   И гимн гремел священный;

Петру возник среди снегов

   Певец – податель славы[46];

Честь Задунайскому – Петров[47];

   О камские дубравы,

Гордитесь, ваш Державин сын![48]

   Готовь свои перуны,

Суворов, чудо-исполин, —

   Державин грянет в струны.

О старец! да услышим твой

   Днесь голос лебединый;

Не тщетной славы пред тобой,

   Но мщения дружины;

Простерли не к добычам длань,

   Бегут не за венками —

Их подвиг свят: то правых брань

   С злодейскими ордами.

Пришло разрушить их мечам

   Племен порабощенье;

Самим губителя рабам

   Победы их спасенье.

Так, братья, чадам муз хвала!..

   Но я, певец ваш юный…