Луч солнца - У Тейн Пхей Мьин

Луч солнца

ПРЕДИСЛОВИЕ

«Главное в жизни рыбака — сеть да Иравади — река-кормилица! На ней рождаются дети рыбаков, кровью рыбаков окрашиваются ее воды, воды великой священной Иравади! Но что бы ни случилось, никогда не покинут рыбаки берегов своей кормилицы! Рыбаки — ее дети, преданные сыновья и дочери».

Так заканчивает свой рассказ «Борьба за жизнь» известный прозаик Линйоун Ти Лвин. Эти слова можно взять эпиграфом к новеллам многих бирманских писателей.

Об Иравади и о народе, живущем на ее берегах, в России знали с давних пор. В Бирме (ее именовали также «Пегу», «Ава» — по названиям самых крупных городов) в XIX — начале XX века побывали путешественники Рафаил Данибегашвили, Петр Пашино, Константин Вяземский, дипломат Григорий де-Воллан, ученый-востоковед Иван Минаев, геолог Александр Жирмунский, литератор и педагог Василий Ерошенко и другие. Они оставили записи, статьи, путевые очерки об этой удивительной стране.

С классической и современной литературой Бирмы, с ее поэзией и прозой советские читатели начали знакомиться с середины пятидесятых годов, вначале в переводах с английского, позднее — с бирманского.

Наибольшее представление имеем мы в настоящее время о быстро развивающемся в последние десятилетия и весьма перспективном жанре бирманского рассказа. Он зародился в двадцатые годы нашего века, вобрав в себя традиции устного повествования, фольклора, национальных фацеций. История его развития как жанра отражена до известной степени в истории возникновения самого бирманского слова со значением «рассказ» — «вутху тоу».

Вутху, первоначально означавшее прозаическое повествование из буддийских джатак, постепенно меняло свое значение, наполнялось новым смыслом. В конце XIX века, например, этим словом называли переводы произведений прозы с других языков. В начале нашего столетия оно стало означать всякую прозу вообще, а затем, в тридцатые годы, вместе со словом «тоу» («короткий») обрело значение «рассказ», «новелла». Для романов же и повестей образовался термин «вутху шей» («длинное вутху»).

Становление рассказа связано с именами родоначальника современной прозы Пи Моу Нина (1883—1940), плодовитого новеллиста тридцатых годов Тейпан Маун Ва (1898—1942), романиста и рассказчика социально-критического направления Маха Свея (1900—1953), первой женщины — автора современной прозы Дагон Кхин Кхин Лей (род. в 1904 г.). Дальнейшим развитием жанр обязан творчеству «певца Мандалая», писателя Мья Мьоу Лвина (1902—1970), мастера детектива Швей Удауна (1899—1973), старейшины нынешнего поколения бирманских новеллистов У Ян Ауна (род. в 1904 г.), писателей и переводчиков европейской, а также русской и советской литератур Зоджи (род. в 1908 г.), Маун Тхина (род. в 1909 г.), Дагон Тайи (род. в 1919 г.).

Проникновение в Бирму в тридцатые годы западноевропейской новеллы (Мопассан, Конан Дойль), а с пятидесятых годов — широкое знакомство читателей с русской и советской литературой (Л. Толстой, А. Чехов, М. Горький) способствовали тому, что рассказ в бирманской литературе завоевывал все более прочные позиции.

В наше время его расцвету содействует и неуклонное развитие в стране искусства очерка. Издавна нато — восьмой месяц бирманского календаря, приблизительно соответствующий декабрю, был месяцем литературных состязаний. И ныне проводятся в этот сезон года «Сасхоудо ней» («Дни литературы»). Писатели, журналисты разъезжают по стране, встречаются с тружениками городов и деревень, студентами, учащимися. Потом в газетах и журналах появляются их художественно-публицистические очерки с новыми фактами и наблюдениями, с богатым материалом для художественного обобщения. Зачастую такие очерки превращаются в рассказы на острую современную тему. Среди очеркистов, ставших авторами волнующих современника рассказов, выделяются У Тейн Пхей Мьин, Линйоун Ти Лвин, Мин Джо, представленные в настоящем сборнике, цель которого — расширить и продолжить знакомство с бирманской новеллой (шестидесятые — восьмидесятые годы), начатое книгой «Раздумья» (ИХЛ, 1974 г.), где собраны рассказы тридцатых — шестидесятых годов.

Когда-то В. Г. Белинский сказал: «Если есть идеи времени, то есть и формы времени». Эти слова верны и для литературы Бирмы шестидесятых — восьмидесятых годов, когда очерк и рассказ заняли в ней ведущее положение. Появились новые имена писателей, творческие индивидуальности, обогатившие жанр многообразием тематики и стилей. Жизнь города и деревни, труд рабочих и артельщиков, мир бирманского интеллигента, психологические этюды и даже наблюдения и зарисовки фенологического плана — все это, увиденное глазами художника, осмысленное им, так или иначе рассказывает о человеке, служит ему, воспитывает его. Отчетливо слышна, как и в послевоенный период, историческая тема — борьба народа против японского милитаризма и английских колонизаторов. Драматические конфликты лежат, как правило, в основе рассказов, посвященных острой проблеме сегодняшней Бирмы, — повстанческому движению, не утихающему в стране три с половиной десятилетия (рассказ «У Йин Ба» писателя Аун Мьина, 1955 г.). Во многих произведениях энергично и убедительно звучит тема любви к родине, тема честного труда на благо народа («Прекрасное утро» Маун Ситу, «Патриот и враги», «Луч солнца» Пхьяпоун Хла Моу Нве и другие).

Рассказы последних пятнадцати лет изобилуют яркими приметами времени, отражают новые социальные явления в жизни Бирмы, демократизацию общественного уклада в стране. Мы читаем о возможности для детей трудящихся получить в свободной, независимой стране высшее образование; о сыне плотника, ставшем студентом (Тин Схан, «Мудрость отца»); об учителе, полюбившем простую работницу (Ман Мьин, «Девушка из табачной артели», 1977); о том, как деревенская девушка становится знаменитой танцовщицей и на государственные средства направляется на учебу за границу — в Ленинградское хореографическое училище (До Кхин Мьоу Чхи, «Мудрый учитель»). Молодые работники здравоохранения организовывают продуманную медицинскую помощь населению в отдаленных сельских районах. Врачебную практику они успешно совмещают с активной пропагандой санитарии и гигиены (рассказы Сейн Сейн «По велению сердца» и Мин Джо «Средство от недуга»).

Нравственное воспитание человека-созидателя — одна из важнейших задач современной бирманской литературы. Посвященные этой неисчерпаемой теме рассказы читаются с неизменным интересом.

В рассказе «Отверженные дети» писатель Мин Шин создает сложный образ учителя новой формации У Тхун Хана, директора начальной школы. Опекая племянника, обеспечив ему будущее медика с высшим образованием и «разумный» брак, учитель настоятельно советует ему легче смотреть на собственные «грешки», забыть девушку, судьбу которой легкомысленный юнец исковеркал, не оказывать помощи ни ей, ни ее будущему ребенку, выкинуть банальное «приключение» из памяти. Племянник усваивает ортодоксальные рекомендации, а учитель видит благополучие своего подопечного и… теряет покой. Преподав юнцу «вековую мудрость», он сознает вдруг, что сам повинен в несчастье молодой матери и ее ребенка-безотцовщины, который, возможно, погиб или погибнет, когда подрастет. В старое время человека не мучила бы совесть за судьбу той, которая «знала, на что шла», но У Тхун Хану суждено, видимо, казниться до конца своих дней. Автор как бы задается вопросом: что ныне