Бессмертная степь - Иса Капаев

Меним ием Боракан

Шатырын тауга коьширсин, Бизден кеткен казактынъ

Бир янъылысын кеширсин.

Мой хозяин Борахан

Пусть шатёр свой в горы перенесёт,

От нас ушедшему в казаки

(т. е. самому автору — И. К.) Пусть одну его ошибку простит [13, 63].

Стихотворение является призывом к борьбе против калмыцкой агрессии, но из его строк видно, что Бораханы ещё являлись правителями у какой-то части ногайцев.

Остатки ногайских мавзолеев- кешене в разное время были обнаружены в различных местах. О нахождении их в районе Ессентуков, Астрахани есть документальные сообщения. Султан Хан-Гирей в «Записках о Черкесии» [14, 63] тоже пишет о мавзолее князя Мирзабека Таганова «на вершине Кубани, на высотах Ушкуль». Он был очевидцем того, как горцы с окрестностей поклонялись мумифицированному телу князя и вешали на ветку растущего дерева лоскутки ткани. Этот обряд зафиксирован также в окрестностях Астрахани возле надгробий аулие (святых). Подобный обычай существовал в Крыму, у казахов и каракалпаков. Ногайцы в разные периоды времени проживали в горах Карачая, о чём свидетельствуют сохранившиеся кладбища в урочищах Бийчесына, Токтамыслы, Эльтаркача в верховьях реки Джегута.

Молодая азербайджанская исследовательница С. И. Алиева в своём кропотливом труде «Топонимика ногайцев на Кубани» указывает на сохранившиеся ногайские названия в Краснодарском крае, Адыгее, в местах проживания абазин. Как свидетельство ногайского присутствия на этих территориях она приводит названия исторических мест. К ним Алиева относит ногайские курганы и рядом городище Ногай-кале, близ станицы Раевской, надгробное сооружение с адыгским названием «Ногай къэ», сохранивший ногайскую принадлежность курган на Кубани между аулами Хачемзий и Джеракай, четырёхугольные курганы Большой и Малый дорткули возле современного ногайского аула Кизил-Юрт, курган Кара-тюбе в Курганинском районе Краснодарского края, группу курганов южнее абазинского аула Кайдан. Все они сохранили ногайскуюпринадлежность. Исторические документы свидетельствуют о ногайском надгробном изваянии возле карачаевского аула Эльтаркач. Эвлия Челеби сообщает о ногайской крепости на побережье Чёрного моря под названием Чобан эли и Науруз-керман на реке Малый Зеленчук. В книге Челеби сохранилось описание крепости Чобан-эли: «Это четырёхугольное сооружение с деревянным палисадом, длина (его) стен — всего 400 шагов. По четырём углам (имеется) по одной прочной башне, также из дерева, деревянные ворота обращены на север. Внутри крепости есть мечеть, выстроенная из кирпича».

У князей Каплановых, оставшихся старшими среди правителей Малых Ногаев на Кубани, вблизи Армавира, находился дворец, построенный в «мавританском стиле» [15, 27]. Ногайская знать Казиева улуса в Крыму имела «селения и дворцы» [5, 486]. Последняя столица Кубанской Орды Копыл дважды перестраивалась ногайцами после уничтожения её калмыками.

Хотя свидетельств оседлости и архитектурных памятников немало, ногайцы не переходили полностью к оседлости. Крепости и городки служили зимовьями и местом для защиты, летом в них оставалась стража, а основная часть жителей уходила со скотом на пастбища. Есть весьма интересные сообщения о ногайцах, живших на побережье Азовского моря, на Молочных Водах, или, как их ещё называли, мелитопольских ногайцах, которые в прошлом столетии покинули родные места и переселились в Турцию. О кочевниках на Молочных Водах много писали западные путешественники. В первые годы колонизации приставом ногайского народа был назначен французский эмигрант де Мезон. Он приложил немало усилий, чтобы перевести ногайцев к оседлости: строились дома, сжигались войлочные кибитки, не выдавались паспорта на «поездку вне округа», однако эти попытки оказались безуспешными, ногайцы так и не стали оседлыми и при первой возможности покинули родину. О пребывании ногайцев на Молочных Водах убедительно свидетельствует топонимика огромной территории. Летом 1981 года экспедиция археологов Академии наук СССР раскопала в этих местах, на берегу реки Чингул, богатейший курган. Процитирую учёных В. Отрощенко и Ю. Рассомакина, участвовавших в этом открытии: «Вокруг могилы были уложены пять нарядно убранных и осёдланных лошадей и напутственная пища — десять разрубленных бараньих туш. Питьё, вероятно, находилось в византийских амфорах. В кургане был похоронен мужчина 40–50 лет. Он буквально был засыпан уникальнейшими предметами. Наиболее интересные вещи лежали внутри деревянного саркофага, закрывавшегося на четыре цилиндрических замка. Там было оружие, в том числе сабля, три ножа, кольчуга, щит, колчан, налучье, позолоченный шлем, богатейшие одежды — шесть кафтанов из шёлковых тканей, дорогая золотая посуда — курильница и чаша, две плетёные гривны из золота и электры, три парчовых пояса с серебряными пряжками… то, что в кургане похоронен половец, было ясно в процессе раскопок: об этом свидетельствовали и обряд захоронения и вещи, например, лепная от руки керамика, которую находили и в насыпи, и в погребении… Масштабы погребального сооружения, богатство погребального инвентаря и золотой жезл правителя в правой руке свидетельствовали о том, что в кургане похоронен знатный кочевник, вероятнее всего, глава одного из племенных половецких союзов. Это подтвердил и знак, который был обнаружен на поясной чаше — две вертикальные линии (соответствует ногайской кипчакской тамге — И. К. ), процарапанные на поверхности» [16, 78].

В связи с этим описанием я хочу вернуться к смерти Измаила Алиева: «На площадке против измайловых саклей стояли два коня, на каждом из них были надеты любимые его сбруи и повешено полное рыцарское его вооружение: панцири, колчаны со стрелами, сабли, луки и прочее». В ХIХ веке ногайцы ещё хоронили знатного человека, сооружая курган, но уже сообразно с мусульманской традицией не могли класть в могилу убитых коней, напутственную пищу, любимое оружие. В случае с Измаилом мы видим силу древней традиции похоронного обряда: всё, что должно было сопровождать умершего в страну теней, выставлялось напоказ, затем оружие, вещи раздавались близким родственникам, а у коней отрезали часть гривы и хвост до колен и их отпускали на выгул, чтобы через год зарезать на поминки.

Древние тюрки представляли бога Тангри в виде фантастического, огромного, на всё небо героя, он был всезнающим и всеведающим. То, что делается во Вселенной, было известно Небу, Тангри. Жертвы в виде лошадей, овец, еды, питья, оружия и украшений преподносились ему и другим богам. Древние берегли могилы предков и скрывали от посторонних глаз. Древнегреческий историк Геродот рассказывал о скифах, что когда они отступали от нашествия огромного персидского войска и заманивали его в степь, царь Дарий не выдержал и отправил предводителю скифов послание. «Чудак! Зачем ты всё время убегаешь, хотя тебе предоставлен выбор?» — писал он. Царь скифов Иданфирс прислал ответ: «У нас ведь нет ни городов, ни обработанной земли. Мы не боимся их разорения и опустошения и поэтому не вступили в бой с вами немедленно. Если вы желаете во что бы то ни стало сражаться