Плач умирающих звёзд - Стейс Крамер

Никки приподняла бровь, придав лицу игривое выражение:

– И какой же это вид спорта, стесняюсь спросить?

– Он называется «синхронное смыкание губ», – прошептал Клинт, почти касаясь ее щеки. – Требует хорошей координации, полного погружения и, конечно, взаимного желания.

Никки рассмеялась, откинув голову назад.

– Нет, Клинт. Ничего у нас не выйдет. Ты слишком шебутной. К тому же очень похож на моего бывшего.

– А ты так поразительно похожа на мою будущую!

Наконец к Искре и Даниэлю присоединились Клинт и Никки. Элеттра и Калли тоже обзавелись кавалерами – Калли танцевала с Матео, а Эл с Танцором. Только Диана стояла одна, в тени, прислонившись спиной к прохладной стене. Танцпол сверкал огнями, музыка пульсировала в унисон с общим возбуждением, но Диана оставалась неподвижной точкой в этом вихре. На ее лице не было ни тени зависти, ни сожаления. Лишь ровное, почти отрешенное спокойствие. А в душе – выла полярная вьюга.

Любовь умерла в ней вместе с желанием полюбить, понравиться. Теперь там, где раньше роились чувства, была пустая, черная, холодная пропасть. Но эта пропасть нисколько не тяготила ее. Диана заполнит ее учебой, новыми знаниями, амбициями. В книгах, в научных трудах, в стремлении к совершенству она найдет то, что ее никогда не предаст, не обманет, не причинит боль. Одиночество станет ее осознанным выбором, спасительным коконом, что будет защищать ее от новых ран. Найдется ли кто-нибудь, кто сможет пробиться через эту стену холода и неприступности?

– Диана, я буду просто счастлив, если ты позволишь потанцевать мне с тобой, – со значительным видом подошел к ней один из всадников. Его прозвище в компании было Поэт.

– У тебя очень оригинальное представление о счастье. Мое, как правило, включает более сложные и увлекательные вещи, чем танцы с людьми, которых я едва знаю.

– Ну… все танцуют, кроме нас, – сконфузился Поэт.

– Даю тебе шанс почувствовать себя особенным. Не таким как все.

Парень еще постоял-постоял, подумал и патетично проговорил:

– К тебе не пробиться, ты вся изо льда,

Как замок Снежной королевы в хрустальном безмолвии.

И взгляд твой холоден, будто вода,

Застывшая в зимней полночной симфонии…

Теперь Диана поняла, почему у него именно такое прозвище. Внутри нее будто оборвалась тонкая нить, зазвенела, отзываясь легкой вибрацией в груди. «Не вспоминай о нем. Не смей!» – упрашивала она сама себя. Но что-то внутри сопротивлялось разуму. Лицо его, улыбка его, голос, читающий стихи… его стихи, когда-то казавшиеся ей клятвой вечной любви. И внезапно холод вокруг нее еще больше усилился. Не потому, что ей стало грустно или больно. А потому, что она поняла, как сильно обманывала себя.

Ее лицо оставалось непроницаемым. Глаза были словно покрыты тонкой коркой льда, в них читалась не холодная злоба, а скорее… усталость. Усталость от больших, вытрясывающих всю гордость и самолюбие, чувств. Усталость из-за чрезмерных стараний научиться доверять и желания бороться.

– Удивительный ты человек, – безэмоционально ответила Диана. – Никогда таких не встречала.

А потом она ушла, просто ушла, оставив несчастного Поэта в недоумении:

– И как понять? Она сказала что-то хорошее, или я должен обидеться?

Остаток ночи ребята провели на крыше, укрывшись теплыми пледами и глядя ввысь. Луна медленно плыла по небосклону, освещая их лица бледным, таинственным светом. Разговор стих. Не было нужды в словах, когда вокруг царила такая магия. Иногда кто-то тихонько указывал на созвездие, узнанное из книги, или шептал название планеты, горящей алым огоньком вдалеке. В такие моменты все казалось возможным. Проблемы и передряги отступали на второй план, а будущее представлялось полным необычайных приключений. Каждый чувствовал себя частью бесконечной Вселенной, где-то глубоко внутри ощущал свою связь с этими далекими мирами. И эта связь дарила им ощущение побеждающего все зло этого мира волшебства, которое они будут бережно хранить в своих сердцах.

Глава 39

– Искра, Элеттра! Сердце мое переполняется радостью за вас! Я горжусь вами безмерно. Вы доказали, что нет ничего невозможного, если есть желание и упорство, – с большой любовью и лаской проговорила графиня. Был душевный, семейный вечер в Уортшире. Все скромное население поместья сидело за большим круглым столом и отмечало успехи юных студенток. – Поступление в университет – это такая важная веха в вашей жизни! В университете вас ждет много нового, интересного, порой сложного. Не бойтесь трудностей, они неизбежны на этом пути. Но помните, что за каждой трудностью скрывается новый опыт, новый урок, который сделает вас сильнее и мудрее. Главное – оставайтесь самими собой, сохраните в себе доброту, честность и порядочность. Эти качества – настоящие сокровища, которые помогут вам пройти через любые жизненные испытания. Помните, что я всегда рядом, всегда готова поддержать вас в любой ситуации. Люблю вас всем сердцем и желаю вам удачи на этом новом и захватывающем этапе вашей жизни! В добрый путь, мои дорогие!

– Большое спасибо, бабушка! – растрогалась Искра.

– Болеслава Гордеевна, вы произнесли именно те слова, в которых я очень нуждалась. Благодарю вас! – сказала Элеттра, промакивая глаза платочком.

Графиня уже приготовилась делиться своими отрадными и чистыми воспоминаниями учебных лет в Академии русского балета, однако ей пришлось отложить это до лучших времен, так как, к всеобщей неожиданности, в столовую влетела обеспокоенная Эрна:

– Прошу прощения, миссис Монтемайор, но у ворот ожидает некий джентльмен. Мне ничего не известно о его визите.

– Кто же это в такой час? – всполошилась Болеслава Гордеевна.

– Может, Даниэль? – высказала вслух свое предположение Эл. – Искра, ты его пригласила?

– Нет, – замотала головой Искра. – Но он мог сделать сюрприз. Он же любит делать сюрпризы.

– Ну, пойдемте проверим, – решительно сказала графиня, вставая из-за стола. – Давно пора познакомиться с этим вездесущим Даниэлем.

Элеттра, Искра и миссис Монтемайор подошли к воротам. Открыв их, Эл опасливо проговорила:

– Нет, это не Дани…

Искра, увидев нежданного визитера, застыла как олененок, попавший в свет фар. Лицо ее исказилось гримасой, в которой смешались ужас, отвращение и подавленная ярость.

– Искра, привет! Не ждала? Как ты похорошела-то! А я вот решил навестить тебя, убедиться, что все в порядке. А то вдруг без мужского внимания совсем зачахнешь. Ха-ха… М-да. Неудачная шутка. Забудьте.

– Кто вы такой? – грозно спросила Болеслава Гордеевна.

– Белларский… э-э Дмитрий Валерьевич. Но я привык, чтобы ко мне по-простому обращались. Зовите Митей.

Митя обнял одеревеневшую Искру.

– Подождите, вы Дмитрий Белларский? Отчим моей Искры? – уже мягче осведомилась