Плач умирающих звёзд - Стейс Крамер

– А я за это и влюбился в тебя.

– В-третьих, в моем графике есть время для учебы, время для тебя, подруг, бабушки и время для сна. Никаких внеплановых романтических приключений там не предусмотрено.

– Это ясно как день…

– И в-четвертых, самое главное, помни: ты – мой любимый человек, моя константа во вселенной хаоса. Моя сенсорная интеграция оптимизирована с тобой. Перенастроить эту систему на другого человека – огромный, изнурительный процесс, который я не уверена, что смогу пройти. Стоит также отметить, что я понимаю концепцию ревности как эмоционального проявления. Если ты чувствуешь потребность в заверениях или дополнительной поддержке, пожалуйста, сообщи мне об этом напрямую. Я могу предоставить тебе еще логические аргументы и статистические данные, подтверждающие мою преданность, или предпринять другие действия, которые ты сочтешь уместными для снижения своего беспокойства.

Дани стыдливо и робко, с любовью посмотрел на Искру. Навстречу ему блеснули два разноцветных глаза со взглядом, не впускающим в себя. Он любил этот взгляд с его малоизученной, непревзойденной силой, которая захватывала его аж до головокружения, до познабливания. Дани раз и навсегда взял себе в ум, что если он потеряет Искру, если кто-то сможет увести ее, то жизнь ему сразу станет ненужной.

– Так и быть, ты меня уластила, – сказал он. – Но все же… если кто-то дозволит себе подкатить к тебе, то ты начни говорить про эти свои сенсорные системы или еще что-нибудь зануд… кхм, непонятное. Договорились?

– Хорошо, Дани.

– А ты… ты будешь ревновать меня?

И в тот же миг мимо них прошла Аннемари Брандт, бросив на Дани, якобы невзначай, многоговорящий, очень опечаленный взгляд. Дани уделил ей ровно столько же внимания, сколько бы грязному, дырявому пакету, если бы тот пролетел возле его лица.

– Мой анализ твоих паттернов поведения указывает на низкую вероятность твоей измены или проявления интереса к другим лицам, – был ответ Искры. – Следовательно, нет логических оснований для проявления ревности с моей стороны.

* * *

На некоторое время Искра и Дани разлучились. Искра пошла проведать бабушку, а Дани отправился к напиткам. Последний не успел и глоточка сделать, как за ним выстроились могучей стеной Диана, Калли, Никки и Эл.

– Какой-то вопрос ко мне? – застыл на месте Готарни.

– Даниэль, надо поговорить, – сказала Диана.

– …У вас такие лица, будто вам под носом нагадили, – нервно отшутился парень, не зная, что еще можно предпринять. – Да вы чего?!

– Искра любит тебя без памяти. Прямо-таки боготворит. Полагаю, ты собой весьма доволен?

– Не понимаю, какой ответ вы хотите получить… Я ведь тоже люблю ее!

– Как любил и миссис Брандт? – ехидно спросила Калантия.

– С тех пор много воды утекло. Диана, ты же знаешь, как я на самом деле относился к твоей матери? Зачем сто раз твердить о том, что уже прошло?!

Теперь подключилась Никки:

– Дани, Искра наша подруга. Даже больше. Она – наше общее дитя. И пусть жизнь разбросает нас по разным местам, так или иначе мы узнаем, если у нее что-то пойдет не так. Если какая-то тварюга обидит ее, воспользуется ее доверчивостью и преданностью.

– Нельзя ли без нравоучений? – оскалился Даниэль.

– Смотри у меня, Дани. Только попробуй разочаровать ее.

– Живым в землю закопаете, если оступлюсь?

– Сказано грубо, но по существу верно. В общем, увидишь, что будет, – пригрозила Калли.

– Ты должен любить ее так, чтобы вся планета тряслась от твоего желания быть с ней! – энергично добавила Эл.

– Постараюсь не забыть, раз уж ты так просишь, Элеттра. – Сообразив, что Диана и ее свита вовсе не шутят с ним, Дани поменялся в лице от чувства высокого почтения. Ему было в радость знать, что у Искры есть такая верная, доблестная армия: – Девчонки, я понимаю, что Искра для вас значит, и клянусь вам, что буду искренен с ней. Не будет никаких игр, никаких недомолвок. – Голос его начал наливаться твердостью, подруги внимательно слушали его. – Я буду ценить ее, ее чувства и ее доверие. Буду беречь ее так, как бережете ее вы, как берегут самое ценное.

– Вот такой ответ мы и хотели услышать, – хлопнула в ладоши Диана. Холодное лицо ее оживилось улыбкой. – Ты ободрись, не конфузься. Я знала, что ты гораздо лучше, чем мы все о тебе думаем. Не заставляй меня жалеть о сказанном.

* * *

Много чудесных событий произошло на выпускном вечере школы «Греджерс», но, пожалуй, одним из самых шокирующих было неожиданное появление мистера Эверетта.

Зал замер. Музыка стихла. Все недвижно воззрились на человека, которого до этого дня считали вычеркнутым из жизни. Его возвращение стало явлением из другой реальности. Он стоял, опираясь на трость, но стоял САМ, на своих ногах. Раздался вздох облегчения, переходящий в единодушные рукоплескания – все приветствовали заместителя.

Но не только Джераб разжег интерес публики. Рядом с ним находилась Леда Дилэйн. Школьному населению было известно, что медсестра всегда поддерживала его, навещала в больнице, помогала восстанавливаться. Никто не сомневался в их дружбе. Но сейчас, глядя на их озаренные внутренним светом лица, на то, как Джераб смотрит на Леду, стало очевидно: дружба передала свои полномочия обоюдной любви.

– Вот ведь как бывает… – прошептала Алесса. Глаза обжигала едкая соль невыплаканных слез.

Как? Как это возможно? Что же означали те слова того бесчувственного человека в белом халате… слова о безнадежном диагнозе? Она поверила, выбрала себя, свою свободу. Наказать его хотела. Тогда ей казалось, что это правильно. Рационально.

«Как он посмел выздороветь?! Как посмел стать счастливым без меня? Почему она с ним?! Почему я – я! – снова совершила промах? Он должен был мучиться, как я, должен был жить в моральном аду, аду на земле!» Теряя самообладание из-за всех этих беспорядочных мыслей в голове, Алесса еще изнывала из-за исступленного, душащего желания вернуть все назад. Отмотать время, изменить свой выбор, стать той женщиной, которая поверит в него, которая будет рядом в болезни и здравии. Но было поздно. Слишком поздно.

– И сейчас начнется настоящее светопреставление! – усмехнулась Виола Вуд.

– Виола, ты глупа до безобразия! – окрысилась мисс Торн. – Я знала, что так будет.

– Да что ты? – И снова последовал смешок, который заставил Алессу передернуться от негодования. – Похерила ты свое счастье, Алесса. Выходила бы его, и он был бы твоим.

– Разве я недостаточно ясно выразилась? Я ушла не потому, что меня напугал врач! Да, мне сказали, что медицина бессильна в его случае,