Таёжный, до востребования - Наталья Владимировна Елецкая

От голода сводило живот, но я постеснялась постучаться к Нине и попросить у нее чашку чая и бутерброд. Слезы не принесли облегчения, только голова разболелась. Я распахнула окно, впуская в комнату прохладный, наполненный ароматом хвои вечерний воздух. Пахло здесь, конечно, совсем не так, как в Ленинграде, но даже это не могло примирить меня с осознанием того, что, переехав в Таёжный, я совершила ошибку.

Дело было даже не в моей уязвленной гордости (я-то ожидала, что коллеги примут меня с распростертыми объятиями), а в том, что я потеряла всё, не получив взамен ничего. Не обязательно было оставаться в Ленинграде, можно было найти работу в Москве или любом другом крупном городе. Но меня потянуло в глухомань.

Переложив одежду на стол и раскатав на панцирной сетке тощий матрац, я постелила поверх Нинино полотенце, а комковатую подушку обернула марлевым сарафаном. Одеяло я не нашла. Кровать выглядела такой жалкой, что ложиться на нее совершенно не хотелось.

Я привезла с собой деньги – достаточные, чтобы обосноваться на новом месте и продержаться до первой зарплаты, поэтому решила завтра же отправиться по магазинам и купить постельное белье, полотенца, посуду, съестные припасы и гигиенические принадлежности. Оставалось надеяться, что Фаина Кузьминична разрешит мне уйти пораньше. Я совершенно упустила из виду Нинин рассказ о том, что вещи и продукты надо «доставать». В Ленинграде эта проблема была решена добрый десяток лет назад.

В дверь постучали. Я решила, что это Нина, и испытала малодушное облегчение: она пришла, чтобы пригласить меня поужинать.

– Минутку! – крикнула я и торопливо умылась холодной водой.

Не нужно Нине знать, что я плакала. Мне не хотелось представать перед ней слабой, избалованной девчонкой, раскисающей от малейших неприятностей.

Но когда я открыла дверь, оказалось, что пришел доктор Мартынюк.

Не знаю, что удивило меня больше – собственно его появление или то, что без докторского халата, в клетчатой рубашке навыпуск и вельветовых брюках он казался совсем другим, чем на летучке. В первую секунду я даже его не узнала. А когда узнала, неприязненно спросила:

– Что вам нужно?

– Хочу извиниться. – Он располагающе улыбнулся. – Утром я вел себя… гм… некорректно.

– Извинения приняты.

Я попыталась закрыть дверь. Мартынюк придержал ее ногой.

– Можно войти?

– Нельзя. Я уже ложилась спать.

– Да? – Он вгляделся в мое лицо. – А по-моему, вы плакали.

– Одно другому не мешает. Товарищ Мартынюк, я не расположена принимать посетителей.

– Меня зовут Игорь Михайлович. Можно просто Игорь.

– Я бы предпочла держаться в рамках официального общения.

– С таким характером, Зоя Евгеньевна, вы вряд ли расположите к себе коллег и заведете друзей. Будьте проще, и люди к вам потянутся.

– Кому надо, тот дотянется. Вы, кажется, пришли с благими намерениями?

– Разумеется.

– Тогда почему ведете себя так, чтобы я прониклась к вам еще большей антипатией?

Мартынюк смотрел на меня с нескрываемым интересом, словно энтомолог – на только что открытый им вид бабочки.

– Скажите, все ленинградки такие?

– Какие? – неприязненно уточнила я.

– Такие, как вы. Холодные, ершистые и обидчивые.

– А вы сами откуда приехали?

– Из Дербента. Там девушки совсем другие: покладистые и мягкие.

– Ну и оставались бы в своем Дербенте!

Я снова попыталась закрыть дверь, но она распахнулась еще шире, подчиняясь непреодолимой силе извне.

Мартынюк вошел в комнату и саркастически спросил, разглядывая кровать:

– Это вы так спать собираетесь?

– Послушайте, я действительно…

– И почему вы сидите в темноте?

Травматолог подошел к торшеру, пощелкал выключателем, потом проделал то же самое с выключателем на стене.

– Да тут все лампочки перегорели. Наша Клава не очень-то расположена к заселению новых жильцов. Не переживайте, у меня есть запасная лампочка. Сейчас принесу.

– Говорю же вам…

– Две минуты. Хотя нет, в две не уложусь. Пять минут!

Едва он вышел, я тут же повернула в замке ключ и собралась ложиться, но в дверь снова постучали. «Да что же это такое? Оставят меня наконец в покое или нет?!»

Я рывком распахнула дверь и приготовилась выплеснуть на Мартынюка все, что думаю о его бесцеремонности, но моя гневная тирада споткнулась о сочувственную Нинину улыбку.

На ее согнутой руке лежал комплект постельного белья.

– Ко мне Игорь заглянул, сказал, ты тут плачешь в темноте и тебе кровать застелить нечем.

– А ему какое дело? – огрызнулась я.

– Такое, Зоенька, что мы помогать друг другу привыкли. А Игорь к тому же перед тобой виноват. Он ко мне сегодня раз десять забегал в промежутках между пациентками, посыпал голову пеплом и твердил, какой он кретин. А я не возражала.

– Не называй меня Зоенькой, я не ребенок.

– А ведешь себя как ребенок, – спокойно возразила Нина, заправляя простыню. – Почему ко мне не зашла?

– Ты мне в няньки не нанималась.

– Это правда. – Нина надела на подушку наволочку и хорошенько ее взбила. – Но я себя нянькой и не чувствую. Я просто помогаю. Но если ты не начнешь сама себе помогать, то пиши пропало. У тебя сегодня был непростой день. И завтра такой же будет, и послезавтра. Что, так и будешь сидеть в неустроенной комнате, отчаянно себя жалея?

– Мне самой неустроенная комната не нравится. Завтра пройдусь по магазинам, куплю все необходимое.

– Все необходимое? – повторила Нина со странной интонацией. – Ну-ну. Потом расскажешь.

– А что такое? – я насторожилась.

– Ничего. Ну вот, теперь нормальная постель. Одеяло завтра у Клавы затребуй, вместе с комплектом белья. Укроешься пока второй простыней, не замерзнешь. О, а вот и наш герой явился! – насмешливо прокомментировала Нина возвращение Мартынюка. – Что-то долго ты, Мартын, за лампочкой бегал.

– Да Савелий прицепился, еле отвязался от него.

Травматолог забрался на стул, выкрутил перегоревшую лампочку и ввернул новую.

– Готово.

Я нажала на выключатель. Комнату залил холодный свет, отчего она стала выглядеть еще неуютнее. Нина окинула критическим взглядом ворох одежды на столе, наполовину распакованные чемоданы, коробки с обувью и связки книг на полу, но промолчала.

– Спасибо, товарищ Мартынюк, – сказала я. – И тебе, Нина, спасибо. А теперь, если вы не возражаете…

– Пойдем, Мартын. – Нина подхватила травматолога под руку и потянула к выходу. – Зое Евгеньевне отдыхать пора.

В дверях возникла неожиданная заминка, причиной которой оказался второй травматолог, вознамерившийся войти в тот момент, когда выходили Нина и Мартынюк. Игнат, вспомнила я. Только его тут не хватало…

– Ого, да меня опередили! – пробасил он. – То-то я смотрю, Игорек рубаху новую надел. С чего это, думаю, принарядился, Милка ведь только на