Несбывшаяся жизнь. Книга первая - Мария Метлицкая
– Ритуль! – Лиза обняла подругу и прижала к себе. – Ну все, хватит, хватит! Тебе вредно нервничать. Это не горе, Ритка. Это… счастье. В конце концов, у тебя есть мама и мы! Как-нибудь справимся – ты только не убивайся! Тысячи женщин об этом мечтают!
Ритка в мгновение замолчала и немигающе уставилась на Лизу.
– Ну ты совсем дура… – протянула она. – Ты просто чокнутая, Лизон…
Дымчик стоял у окна и курил.
– Вот же тварь, – выдавил он сквозь зубы, – вот же подонок! А я, Марго, тебе всегда говорил! Я всегда говорил, что он сволочь! Тупая накачанная сволочь. А ты? «Женя хороший, Женя клевый!» Тьфу, дура. Так тебе и надо.
И Дымчик горестно махнул рукой.
– Ладно, Лизка права, хватит. Надо думать, что делать. Точнее, как быть. Что делать и так ясно, – неуверенно добавил Дымчик.
– Что тебе ясно? – заорала Ритка. – Да мать меня растерзает! Вы что, Полю не знаете? Начнет вопить, что отдала мне всю жизнь, дала все, что могла, пахала как конь, «поступила» меня в институт, заплатила бабки, одевала-обувала, кормила-поила, возила по курортам! «У тебя, доченька, у первой в классе были джинсы и настоящие сабо, итальянская косметика и французские духи». Я ее песни знаю наизусть! И что стригли меня в «Чародейке», а не в парикмахерской за углом, и что маникюр с пятнадцати лет делали, и что я тварь неблагодарная, связалась с идиотом и в подоле принесла! Она ведь знала, предупреждала! А теперь я хочу повесить ребеночка на мать, на бедную Полю, которая только устроила свою личную жизнь! А, да! Замуж она пошла, только когда я выросла, потому что раньше и допустить не могла, что у меня будет отчим! Короче, не оправдала я, дура набитая и шалава подзаборная, все как она и говорила…
– У нее своя правда, – возразила Лиза, – но она тебя обожает. Покричит, поорет и успокоится, Полечка добрая. И внучка своего будет обожать не меньше, чем тебя. Ну или внучку.
– Лизка права, – кивнул Дымчик. – Полечка хорошая. И тебя, дуру, простит. Повыступает и простит. Я о другом – о твоем Жеке. Я вот думаю, как с ним разобраться.
– Забудь про него, – сказала Лиза, – и не марай руки. Ну что ты ему сделаешь, дашь в морду? Не смеши, Дим. Да и вряд ли это поможет. Бог ему судья, еще пожалеет. Еще приползет и будет умолять дать на ребеночка глянуть!
– Дура ты, Лизка, – усмехнулась Ритка. – Бог судья, ага! И приползет он, как же! Никуда он не приползет. Потому что сволочь. Димка прав. И что я сама виновата, прав. Связалась с тупым качком и бегала за ним как умалишенная. И никакого бога, Лизочка, нет. Ладно, ребята. Все ясно. Спасибо за поддержку. Я знаю, что делать.
Ритка встала, отерла слезы и ушла к себе в комнату.
Растерянные Лиза и Дымчик смотрели ей вслед. Лиза бросилась за Риткой, но дверь была закрыта на замок. Перепуганная Лиза барабанила в дверь, умоляя Ритку открыть. Дымчик растерянно вздыхал.
Через пару минут дверь отворилась.
Ритка стояла бледная, спокойная, с отсутствующим неживым взглядом.
– Что ты придумала? – закричала Лиза, тряся ее за плечи. – Что ты такое придумала?
– Ничего, пойду и утоплюсь. Хотя нет, не получится: зима, лед, а в проруби застрять можно. – Она хмыкнула и скривилась. – Значит, повешусь, всего и делов. Повешусь или спрыгну с высотки. Заберусь на крышу и… Тю-тю. Короче, подумаю.
Дымчик заорал, что она идиотка и дура, и даже еще дурее, чем он предполагал, и что Полечка никогда от нее не откажется, и есть они, ее самые близкие друзья, Лиза и он…
– А до этой твари я все равно доберусь! Хотите вы этого или нет, но возмездие настанет, не сомневайтесь!
Лиза то успокаивала бушующего Дымчика, то укладывала в кровать бледную, по-прежнему как неживую подругу, бегала за водой и сердечными каплями, еще мам-Ниниными, в старом, почти засохшем пузырьке.
И вдруг Ритка села на кровати, немигающим мертвым взглядом посмотрела поочередно на обоих и спокойно сказала:
– А ты женись на мне, Димка. Спаси меня от позора. Женись, и все. Тогда Полечка все примет. Поживем пару лет расписанные и разведемся. Зато спасем мою честь.
И громко, истерически захохотав, Ритка упала ничком на кровать и через минуту добавила спокойным и нормальным, обычным голосом:
– А здорово я придумала, да?
Обалдевшие Лиза и Дымчик смотрели на вполне спокойную Ритку.
– Шутишь? – спросил растерянный Дымчик. – Прикалываешься?
Ритка покачала головой.
– Нет. А что, слабо? А говоришь, что поможешь, что друзья и все такое. Брешешь, короче. Все ясно, тогда пойдем по первому варианту.
Лиза молчала. То, что она услышала, сразило ее наповал.
Ошарашенный Дымчик сел на диван и молча переводил взгляд с Ритки на Лизу, не зная, что сказать.
Лизе хотелось крикнуть: «Не слушай ее! Ничего она не повесится, врет! Она с самого детства Полю пугала, что уйдет из дома и потеряется! Простит ее Полечка, я же знаю! Всегда прощает! Все у нее будет нормально, тоже – как всегда! А мы с тобой, Дим? Как же мы теперь?»
– Хорошо, – вдруг сказал Дымчик, – я женюсь на тебе. Но через год мы разведемся.
Ритка молча кивнула.
– Максимум через год, – крикнул он. – Нет! Через два месяца! Ты меня поняла?
– Да поняла, поняла, чего орешь? Разведемся, и мерси вам ужасно за все, – сказала она с нескрываемой издевкой.
А потом всхлипнула и вытерла несуществующие слезы.
Лиза чувствовала, что ее накрывает волна отчаяния и злости. Стало трудно дышать, сердце билось где-то в желудке.
– Задницу свою хочешь прикрыть за чужой счет, Рит, – ровным голосом произнесла она. – Ты прекрасно знаешь, что мать тебя простит. Наорет, а потом пожалеет. Жеке отомстить хочешь? Ты свалил, так у меня другой есть, так? А ты, Дим? Благородным выглядеть хочешь? И тоже за чужой счет.
Ритка удивленно посмотрела на Лизу – не ожидала такого от нее, от этой мямли и тихони, почти никогда ей не перечившей.
– Ну ты даешь, Лиз. За чей это – чужой? За твой, что ли? Переспали разок, и все, Димка твоя собственность? А ты его спросила? Он мужчина, между прочим, а мужчина сам решает, как ему поступить. Вот он и поступил. Благородно поступил! И спасибо ему!
И жалобно добавила:
– Мы же
