Несбывшаяся жизнь. Книга первая - Мария Метлицкая

Обиделась, ну да бог с ней.

Лизе все казались врагами: и добрая Полечка, и предатель Дымчик, и даже его родители, которые уже совсем ни при чем.

А про Ритку и говорить нечего. Стерва. Но кто ж этого не знал?

Позвонила и сама Ритка. Смеялась:

– Мама говорит, что ты мне завидуешь.

Лиза фыркнула:

– Ну да, завидую. Всегда мечтала родить в двадцать лет.

– Ой, – продолжала Ритка, – да я вообще не заморачиваюсь! Рожу, подкину Поле, быстренько разведусь – и снова свобода! А ты действительно не придешь?

– Действительно, – ответила Лиза. – Удачи тебе. И мои поздравления.

Дымчик больше не объявлялся, да и Полечка пропала – видно, обиделась не на шутку. Даже Ритка, занятая предсвадебной подготовкой, и та больше не звонила.

Лиза сходила с ума от тоски.

За окном стоял март, иногда появлялось долгожданное солнце, и тут же, как от долгого ожидания и нетерпения, начинала стучать капель. Скоро совсем весна, а за ней и лето. Ну и что, что это меняет? Люди поедут в отпуска, на дачи и к теплым морям, а Лиза останется в Москве. Будет работать, а в выходные до одури валяться на диване, читать книги и сходить с ума.

Куда бы уехать? И главное – на что? Да и страшновато одной, а не с кем. Значит, надо больше работать. Отличный выход занять себя и заодно поднакопить: нужны новые зимние сапоги, да и туфли не помешают – сколько можно ставить набойки, и юбка нужна, и кофточки, и косметика еще – которую в магазинах, не отстояв трехчасовую очередь, не купить, а у спекулянтов двойная цена…

…Ничего страшного, будут у нее впереди и моря, и леса, и горы! Надо только окончить институт, пойти работать, стать хорошим врачом, а деньги можно заработать.

«Есть множество вариантов, – думала Лиза. – Например, подрабатывать на подстанции скорой помощи, там платят прилично, или брать ночные дежурства в больнице».

Она справится, у нее нет другого выхода. Потому что она одна. У нее нет ни Полечки, ни всемогущего мужа, ни новых богатых родственников-дипломатов. Ничего у нее нет.

Но все будет. Она в это верит, просто привыкла рассчитывать на себя.

* * *

Через день после свадьбы не выдержала и позвонила Полечка. Видимо, со всеми остальными уже поделилась, оставалась только Лиза.

Начала с вопроса о самочувствии, но через минуту затарахтела:

– И какой был шикарный стол! Ты, Лизка, точно такого не видела! И балыки, и осетрина, и мясное, и разноцветная икра! Как это разноцветная?.. Да это я так шучу! Красная и черная, Лиз, какая еще! Про свежие овощи и разные салаты я и не говорю! А крабовые! Нет, ты представь, крабы и майонез, все! А на горячее – молочные поросята… Ну и пирожные, и кофе-гляссе на десерт… В общем, Лизка, не такая моя Ритка и дура!– выдохнув, закончила Полечка.–  Кстати! И сваты нормальные! Лиз, ты здесь, ты меня слышишь? А, слышишь. Ну, хорошо. Так вот: сватья, конечно, важная, гонористая, но баба красивая, ухоженная. Еще бы – всю жизнь там, как они говорят, за пределами, и всю жизнь не работает. Приемы, протокольные обеды, посол этот, посол тот. Выпендрежница, конечно, но, как говорится, имеет право.

Сват поскромнее, – продолжала Полечка. – Нормальный такой, симпатичный. Ничего из себя не строит. Правда, не очень общительный, – вздохнула она, – в родственники не набивается, да и черт с ними, правда? Все равно он моему Васильичу обязан, он так и сказал. Кто? Да Васильич! Ну и вместе нам не жить, уедут они через неделю. Я своей говорю: «Терпи, Ритка! Бог терпел и нам велел. Хоть неделю рот не открывай, кивай и благодари: „Спасибо, мама, спасибо, папа“».

Полечка помолчала полсекунды, удивляясь отсутствию Лизиного восторга, и снова:

– Ой, забыла! Про подарки забыла! В общем, Лиз, они денег дали. Прилично. Даже мой удивился, сказал «ого!». От них троих, от моего и сватов, – хорошо вышло. Ну, ты Васильича знаешь, мужик он нежадный, это те жлобы, а и то хорошо дали. Стеллочка, сватья, набор моей подарила – сережки и колечко. С бриллиантиками, но размер, Лиз, ха-ха! Без лупы не разглядишь! – и Полечка скрипуче расхохоталась. – Как будто у моей нет бриллиантов! Но мы в пояс, ахаем и охаем, дескать, какая красота невиданная и ценность невероятная!

Лиза молча держала трубку и смотрела в стену, почти не слушая.

– И мне отстегнула. Ой, Лизка… Цирк! Скромненькое такое колечко с жемчужинкой. А знаешь, сколько там жемчуг стоит? Ну этот, искусственно выращенный? Я-то знаю, меня не проведешь. Ко-пей-ки. Копейки, Лизка. У нас на работе Янина была, ну, в рецептурном. Так у нее муж мотался в загранку и таскал чемоданами этот искусственно выращенный. И серьги, и кольца, и ожерелья. Янина, разумеется, продавала. Так что нам все известно, ха-ха!

Ну все, – выдохнула Полечка, – вроде все тебе доложила. Уф, устала. От свадьбы этой устала, от сватов. Морда болит от улыбочек. Ладно, Лизок. Пошла. Да, тебе ничего не надо? Может, привезти чего, ну, из вкусненького?

«Как быстро из доброй и хорошей Полечки вылезла расчетливая и хитрющая баба, – подумала Лиза. – Она ведь неглупая, все понимает. Где Дымчик, а где ее Ритка. А ничего, проглотила… На полминуты удивилась, а потом – как так и надо. А ведь у нее всегда было волчье чутье! Это обида во мне говорит, – призналась Лиза самой себе. – Все-таки от Поли я плохого не видела. А дочь есть дочь, кто ж ей хорошего не хочет! А тут куда уж лучше, такие родственники… А расчетливая – так это всегда было, жизнь заставляла. И во всем этом, в этой свадьбе, Полечка точно не виновата, зря я так…»

Дымчик позвонил в тот же вечер из автомата у Лизиного дома.

– Выйдешь?

– Нет, – ответила Лиза, – я нездорова. Уходи, прошу тебя. Мне неприятно тебя видеть.

Не ушел. Поднялся и долго трезвонил.

Лиза не выдержала и открыла, и, увидев бледного и растерянного Дымчика, со вздохом впустила в квартиру.

– Ну? – усмехнулась она. – Будешь рассказывать о пышном столе и веселье? Не напрягайся, я в курсе, Полечка просветила.

– Мне плохо, Лизка, – тихо ответил он, – мне очень плохо. Я никогда не любил врать, ну, если только так, по острой необходимости. А тут такое вранье, такая ложь, такой цирк! И мои ни в чем не повинные родители, дядька. Да все! Что мы устроили, Лиз?