Книжная лавка фонарщика - Софи Остин

— Вы, — сказал он.

— Мисс Кларк, — поприветствовал мистер Кей, снимая шляпу и сжимая ее трясущимися пальцами. — Это Уильям. А я мистер Кей, но вы можете звать меня Джек, — произнес он, глядя на Наоми. — Вы обе.

Голос Наоми стал как-то нежнее, бархатнее:

— Это моя подруга, мисс Ситон.

— Прошу, зовите меня Эвелин, раз все здесь друг с другом на «ты».

— Эвелин? — вполголоса повторил Уильям. — Ну, Джек, мы теперь с тобой в присутствии леди. Лучше веди себя прилично.

Джек и без того выглядел сконфуженно, а теперь и вовсе стал похож на зайца, встретившего лису.

Эвелин спешно прокашлялась.

— Я подруга Наоми, — заверила она его. — Со мной можно не церемониться.

— Тем не менее, — сказал Уильям, — я бы поставил пенни на то, что вы стояли в одной комнате с королевой.

Эвелин подняла подбородок:

— Ну конечно, я стояла в одной комнате с королевой. Нельзя быть представленным обществу, не откланявшись королеве.

— Вот видишь, Джек? — Уильям сдвинул брови. — Одно неверное движение с твоей стороны — и она об этом доложит. Монаршим особам доложит, можешь не сомневаться.

Наоми снисходительно посмотрела на Уильяма:

— А Джек говорил мне, что характер у тебя, Уильям, непростой. Рада убедиться, что он честный человек.

— И вести себя буду наилучшим образом, — сказал Джек, помогая Наоми снять жакет и неуклюже рассыпаясь в комплиментах о том, какой у нее милый сегодня наряд — и какой розовый.

Уильям же с места не сдвинулся.

— Так откуда же вы друг друга знаете? — спросила Наоми, занимая место напротив Уильяма.

— Долгая история, — ответил он.

— Вовсе нет, — возразила Эвелин. — Нам как-то раз не посчастливилось разделить вместе экипаж.

— В Лондоне? — радостно спросил Джек. — Уилл, видите ли, только оттуда вернулся. Расскажи им о своей сделке с издательством, Уилл. — Уильям открыл рот, но Джек продолжал: — Он обошел со своими первыми главами сто штук издательств, ага. Даже тысячу, вообще-то. А потом попал вот в это, и им понравилось. Да так сильно, что они попросили целый роман. — Он горячо хлопнул друга по спине. Стул под ним скрипнул, когда он откинулся обратно. — Можете себе представить! Мой маленький Уильям — настоящий писатель! Как говорил Господь, упорство всегда побеждает неудачу!

— Это не из Библии, это Вергилий, — сказал Уильям.

— Боже мой. — К ее собственному удивлению, Эвелин это слегка впечатлило. — А я-то думала, что все писатели в пригородах Парижа и Лондона кое-как перебиваются: руки в чернилах, живот урчит.

— То есть если бы я был таким писателем, вы бы меня пожалели?

— Пожалела бы вас?

— М-м-м. Жалеть — чувствовать сострадание к чьему-то несчастью, — сказал Уильям, удерживая ее взгляд.

Глаза его были прекрасны, цвета осенних листьев в свете рассветного солнца, и Эвелин почувствовала, как внутри у нее что-то затрепетало.

— Вовсе нет, — ответила Эвелин. — Я просто хотела сказать…

— Они дали ему огроменный аванс! — перебил Джек, стирая с верхней губы проступивший от волнения пот. — Он снимет верхний этаж в одном из роскошных домов напротив парка — знаете, которые из песчаника? — и будет писать с видом на целый город. Можете себе представить! Мой маленький Уильям — и в таком доме!

— Очень прошу, перестань называть меня маленьким, — сказал Уильям, поднимая стоящий перед ним стакан эля и делая долгий глоток. — Но да. Вечно оставаться в «Черном лебеде» я не могу.

— Не с вашей же удачей, — произнесла Наоми. — Джек, ты, наверное, очень гордишься своим другом.

Эвелин заметила, как Наоми протянула руку почти через весь стол и положила ее на трясущийся кулак Джека. Тот вздрогнул так, словно она пустила по нему электрический ток, однако его рука впервые с тех пор, как они сели за стол, успокоилась.

Наоми продолжила:

— О чем твоя книга, Уильям?

— А, да о том о сем, — пренебрежительно сказал он. — Приключения. Драки.

— Звучит увлекательно, — ободряюще произнесла Наоми.

— Она будет похожа на «Сердце принцессы Озры»? — спросила Эвелин.

— Не дай бог, — ответил Уильям. — В моей книге нет ни намека на романтику, и уж точно нет мужчин, которые сходят с ума по какой-то пустышке.

Эвелин закатила глаза:

— Мне всегда было интересно, почему пустышкой всякий раз нарекают единственно женщину, в то время как все мужчины влюбляются в нее исключительно из-за внешности.

— Полностью согласен. — Взгляд Уильяма зацепился за Эвелин. — Гораздо лучше, я считаю, чтобы герою она не нравилась вопреки своей красоте.

Над столом повисло молчание, и рука Джека снова начала дергаться.

— Пойду, пожалуй, спрошу, что сегодня подают, — сказал он, вставая так резко, что его стул опрокинулся и приземлился на пол с ужасным треском.

— Давай, — согласился Уильям и затем — Эвелин была уверена, что услышала это, — добавил вполголоса: — Не слишком с этим затягивай.

Джек поднял стул и со скрипом задвинул его обратно под стол.

— Прошу прощения, — сказал он, приглаживая непослушную прядь волос. — Какой-то я сегодня рассеянный.

— Я схожу с тобой, — предложила Наоми, грациозно поднимаясь.

— О, не стоит…

— Я настаиваю, — ответила она, смотря на Джека с красивой широкой улыбкой.

Эвелин проводила их взглядом. Джек был рослым мужчиной, примерно на голову выше Наоми, и к тому же хорош собой. У него были добрые глаза, и Эвелин обратила внимание, что он принарядился и причесался, хотя с макассаровым маслом слегка переборщил: его рыже-русые локоны в нем буквально тонули. Они с Наоми вместе стояли у бара, и Эвелин наблюдала, как та смеется, а поза Джека становится все более расслабленной.

— Ну так что, откуда вы знаете Наоми? — спросил Уильям, нарушив повисшее между ними молчание. — Тоже запрыгнули к ней в карету?

Эвелин повернула голову.

— Она проводила меня до дома пару недель назад, — ответила она. — В первые дни после того, как я приехала в город. Я заблудилась.

— Как-то часто вы теряетесь, — сказал Уильям, поднимая брови. — Бывают, знаете, способы и попроще знакомиться с людьми в новом городе. Не обязательно слоняться по улицам и заявлять направо и налево, что вы заблудились.

— Я правда заблудилась, — возмущенно ответила Эвелин.

— М-м-м. А та повозка была единственной, в которой вы могли уехать.

— Так и было!

Уильям вновь вскинул брови.

— Знаете, я все еще хочу послушать вашу историю. Возможно, даже добавить ее в книгу.

— Что ж, теперь я вам точно ничего не расскажу, — строгим тоном отрезала Эвелин, но ее губы тут же невольно дрогнули в улыбке. — Но мне любопытна одна вещь.

— Только одна? — удивился Уильям. — А я-то думал, что меня окружает аура чрезвычайной таинственности.

— Мистер Кей — то есть Джек — сказал, что вы вернулись в Йорк, купаясь в лучах славы. Однако тем вечером вы утверждали, что день у вас выдался адский, как и весь год. По-моему, со