Несбывшаяся жизнь. Книга первая - Мария Метлицкая
В общем, не получилось оздоровление на свежем воздухе, а получились сплошные нервы и тяжеленные поездки.
Ритка рыдала и умоляла ее забрать. Полечка плакала от жалости, совала трешку воспитательнице и умоляла следить за дочкой.
А забрать было некуда: в городском садике был капитальный ремонт, родни нет, мама три года как померла… На работу с собой не возьмешь и в подсобке на весь день не спрячешь.
Зато муженек развлекается! Красота!
И Полечку накрыла такая ненависть, что за полчаса собрала она мужнины вещи, уложила в два чемодана и выставила в коридор.
Соседка Нинка прошла мимо – все поняла, но ничего не сказала.
Потом Полечка залезла в заначку, достала подкопленное и спрятанное на черный день, пересчитала и осталась довольна. На дорогу, недорогую комнату и питание хватит. На месяц точно – жизнь экономить научила. Достать билеты и… Но хорошо бы знать куда… Ничего, посоветуется, сообразит. А билеты не проблема, свой человечек в билетной кассе имелся – блат. Все у нас построено на этом чертовом блате, вся жизнь!
Теперь надо было привезти Ритку из Подмосковья. Тоже не проблема. И да, самое главное – потребовать отпуск. А отпуск ей полагается. Взять еще справки про Риткины болезни – и шмякнуть их на стол начальнице.
Вроде все.
Полечка оглядела комнату, полупустые шкафы, быстро собралась, постучала к Нинке и сказала, что к вечеру вернется.
Нинка молча кивнула.
Да, деньги! Полечка вернулась в комнату, достала заначку и снова постучала в соседскую дверь.
– Сбережешь? – спросила Полечка, кладя деньги на стол.
– Не боись, – усмехнулась Нинка – не пропью! Езжай себе, ни о чем не думай.
– Спасибо, – кивнула Полечка. – Да, мой должен вернуться через три дня. Нас с Риткой не будет. В квартиру не пускай, закройся на цепочку, ладно? А вещи отдай.
– Через цепочку отдать? – хмыкнула Нина. – Ниче, в окошко ему выкину.
– Справишься, Нин? Сможешь? Ты уж прости, что я на тебя перекладываю.
Нина откусила конфетку, запила чаем и кивнула.
– А чего ж не смогу? Езжай, Поль, не волнуйся.
«Все-таки неплохая она, – сбегая по лестнице, подумала тогда Полечка. – Немного странная, временами дурная, но не злая, нет. Да и жизнь у Нинки не приведи господи: сестра на поселении, а она сестрину дочку, племяшку, растит. Ни мужика, ни помощи. Бедная баба… Но странное дело – неопытная вроде старая дева, а все понимает. Я ей ни слова, а она!..»
Все сложилось на диво удачно. Билеты Полечка взяла, Ритка светилась от счастья.
Собрались быстро и следующим вечером поехали на вокзал.
Будет Керчь, море, солнце!.. И комнатку снимут, и устроятся, и накупаются, и отдохнут, и Ритка окрепнет и перестанет болеть! Полечка чувствовала, что им повезет. Вернее – знала. И откуда такая уверенность?
И еще – глубокое чувство, что теперь наконец все будет по-другому. Она стала сильной и умной. И только она будет распоряжаться своей и дочкиной жизнью. Она – и больше никто. И ни один козел в ее огород не зайдет и траву не вытопчет. Она не позволит, хорош.
Трудно было одной. Не физически, нет, не в деревне живут. И даже не материально, Полечка справлялась. Помогали связи – при советском строе они решали все, и мелкие делишки, которые она проворачивала, да и экономной Полечка была, осторожной. Дочку, конечно же, баловала, но и копеечку в заначку с каждой зарплаты откладывала. Помнила: нищета – самое страшное. Да и помощи ждать было не от кого – одна на всем свете, как перст. Только и надежды, что на дочку: вырастет – и будет маму лелеять! Не забудет, как она над нею тряслась.
Дождалась: дочка выросла.
И нужна ей Полечка как прошлогодний снег.
Такие дела…
«Сколько у меня было спокойных минут?– думала Полечка, быстрым шагом идя по дороге в больницу к Васильичу.– По пальцам пересчитать. Вот, казалось, все наконец пришло в норму. Хороший серьезный муж, прекрасная квартира, деньги считать не надо. А пайки? Такие, что съедать не успевали, многое пропадало. Ритке носила, Лизке. Соседке кое-что отдавала – не из ценного, разумеется».
Правда, муж как узнал – отругал! Да как отругал! Устроил скандал.
– Ты дура, Поля? Кому ты носишь? Вера Иннокентьевна – жена Алексея Петровича Привозова! Самого Привозова! У них паек круче нашего! А ты ей – печенье, конфеты, огурцы… Здесь, Полечка, здесь, – с напором повторил он, – никто не нуждается! А то, что ты раздаешь «лишнее» – это вообще за гранью! А вдруг они продают?
– Что продают? – не поняла перепуганная Полечка. – Кому? Я же просто угощала. А если все есть – почему она брала?
Муж вздохнул.
– Иди, Поля, иди. Надеюсь, ты все поняла.
И в сердцах повторил:
– Веру Иннокентьевну она угостила! Ну ты и дура, Полечка. «Почему она брала»! Да они все возьмут! Пусть у самих ломится, а все равно возьмут!
– Я ж не со зла и не из выгоды, – ревела Полечка. – Я ж от чистого сердца…
Муж обреченно махнул рукой:
– Иди, Поля. Отдыхай.
Отругал Полечку, а потом пожалел – в чем она виновата?
Человек не из системы, многого не понимает. А ты, старый дурак? Чего не объяснил?
14
Перед родами Ритка переехала к Дымчику: как бы что не раскрылось.
Лиза пропадала на ночных, копила на отпуск. Васильича готовили к выписке, и Полечка понимала, что дома будет еще тяжелее. И, честно говоря, сама еле таскала ноги.
Теперь не будет ни спокойных вечеров у телевизора, ни спокойных ночей – Васильич капризничал и требовал «повышенного» внимания, так и говорил – «повышенного».
Дымчик клятвенно обещал следить за «законной» и по вечерам сидеть дома.
Роды начались к полуночи, и перепуганная Ритка истерично орала. Ведомственная скорая приехала через пятнадцать минут и, бережно уложив Маргариту Анатольевну на носилки, умчалась.
– А мне что делать? – спросил растерявшийся Дымчик. – С вами или как?
– Как захочет супруга, – вежливо ответил врач.
– Дома сиди, – крикнула Ритка, – какой от тебя толк! И маме позвони, слышишь? Господи, за что мне все это!
– А мне? – тихо спросил Дымчик.
Той
