Плач умирающих звёзд - Стейс Крамер

Диана виновато опустила глаза, она все так же сидела безмолвно. Калли была бескомпромиссна. Не со всем Диана была согласна, но что-то не позволяло ей вступить в полемику.

Калли уже находилась у двери. Перед тем как уйти, она бросила напоследок:

– Мы уже однажды предали друг друга. Я не хочу, чтобы это повторилось вновь.

* * *

– Калли, я рада, что мы теперь будем вместе учиться, – сказала Искра, поймав Лаффэрти в коридоре резиденции.

Боевого настроя Калли словно и не бывало, стоило ей столкнуться с Героевой лицом к лицу.

– Я тоже, – промямлила она. – Я… слышала, что случилось с твоей бабушкой. Как она?

– Ее здоровью больше ничего не угрожает, – лаконично ответила Искра, даже не подозревая, что перед ней стоит человек, впустивший беду в ее дом.

Воспоминания о том дне, что был выбран для ограбления Болеславы Гордеевны, по сию пору продолжали насиловать совесть Калли. С одной стороны, Калли была счастлива узнать, что с бабушкой Искры все в порядке, с другой же… и это как раз то, что добивало ее уже едва дышащую совесть – Калли страшно огорчилась из-за этой новости, так как понимала, что над ней и Савьером все еще висит опасность. Ведь она назвала его имя… миссис Монтемайор услышала ее!

– Она поняла, кто это сделал? – спросила Калли заплетающимся от волнения языком.

– Нет. Полиция ведет расследование, но пока безуспешно.

– …Очень надеюсь, что все виновные будут наказаны.

– Ты заходи ко мне как-нибудь. Я живу одна, пока Никки не вернется.

– Ты думаешь, она вернется?.. Это возможно? – Калли нервно осмотрелась по сторонам, нет ли кого поблизости, вдруг кто-то кому-то доложит… Точно за один только разговор о Никки и том, что она сделала, можно угодить за решетку.

– А отчего же нет? Моя подруга не может быть убийцей, – громко, никого не боясь, ответила Искра. – Разве ты считаешь иначе?

Возникла многозначительная пауза.

– …Искра, я пойду прогуляюсь, ладно? Так соскучилась по «Греджерс»!

Калли все еще считала Искру недалекой, какой описала ее Инеко и Савьеру, потому была уверена, что та ничего не поймет и быстро забудет эту беседу.

– Извини… Больше не буду тебя задерживать.

Калли прошлась по достопримечательным местечкам школы, заглянула в парк, обошла весь периметр и завершила свой маршрут, подойдя к арке.

«A caelo usque ad centrum».

Несколько раз она перечитала девиз любимой, но теперь такой мрачной и холодной, потерявшей все свое величие, школы. Тяжело вздохнув, Калли вошла в арку. «Стало быть, сейчас начнется наша новая история. Как страшно!» – подумала она.

Глава 2

Я не могу обойти стороной летние каникулы, ведь за этот период произошло много впечатляющих событий, что сыграли немалую роль в судьбе наших принцесс. Поэтому перед тем как начать новую историю, я расскажу, чем же меня удивили эти жаркие три месяца.

Лето для Калли пролетело как один миг. Мэйджа достойно пережила трансплантацию костного мозга, и Калли все каникулы ухаживала за матерью. Мне трудно определить, кому из этих двух несчастных человечков было тяжелее.

Мэйджа искренне не понимала, почему все говорят, что у нее начался «период восстановления». Она словно находилась в чужом теле, болело все, что может болеть, слабость была дикая. Ну какое же это «восстановление», разумнее назвать это «периодом самоуничтожения». Вот что поразительно: у Мэйджи не было сил, чтобы подняться с кровати, дойти до уборной, поесть, умыться, но для того, чтобы позлиться, поплакать час или два – на это у нее хватало энергии. Калли приходилось мужественно сражаться с мамиными капризами, при этом имея кучу других проблем за плечами.

– Мама, доктор Кембри опять жалуется на тебя, – устало возмутилась Калли. – Почему ты ничего не ешь?

– Этот доктор Кембри только жаловаться и умеет… – нехотя ответила Мэйджа, разглядывая в зеркале свое лицо. На коже появилась какая-то странная сыпь – одно из неприятных последствий трансплантации. – Я не хочу есть. Тошнит меня, понимаешь?

– Мамочка, надо через «не хочу».

Калли поставила на стол тарелку с обедом, которую ей передали медсестры.

– Убери. Воняет.

– Здесь все свежее, питательное. То, что тебе нужно, – с вялым оптимизмом увещевала Калли.

– Убери!!! – Не дождавшись реакции от дочери, Мэйджа схватила тарелку и швырнула ее в стену. Калли даже не вздрогнула, хотя ароматный обед пролетел всего в нескольких дюймах над ее головой.

– Это просто побочный эффект, это временно… – тихо твердила Калли, уже совсем отчаявшись.

– Легко сказать… «Побочный эффект»! Побудь в моей шкуре, милая, тогда все поймешь! Я не хочу так дальше жить! Мне очень больно, Калли, мне все время больно, и я знаю, что хорошего ждать не стоит. Стало только хуже… Лучше бы я не делала эту проклятую операцию.

Калли уже не могла покорно сносить эту истерику, последняя фраза матери сильно ранила ее.

– Значит, лучше умереть, чем потерпеть немного? Лучше оставить нас одних, да?! Чтобы оплатить эту операцию, я… – Калли еле-еле выговорила эти слова, страшно колотило ее от обиды и злости. – Ты даже представить себе не можешь, чего мне это стоило!

Мэйджа вдруг оробела, заметив изменившееся состояние дочери.

– Калли, солнышко, я ведь благодарна тебе…

– Мне не нужна твоя благодарность! Мне нужно, чтобы ты поела! Только и всего!

– Хорошо… Я буду есть. Буду… От полдника не откажусь в этот раз и ужин съем до последней крошки.

Миссис Лаффэрти медленными шажочками добралась до своей койки, села, стала тревожно разглаживать складки на простыне.

– …Как переезд? Все нормально?

– Да, – ответила Калли, все еще пребывая в раздраженном настроении. – Мы сняли старый маленький дом в Голхэме. Не хоромы, но лучше, чем комната у Гарвинг. Есть теперь где развернуться.

– А как дела у вас вообще?

– У Бенни дела лучше всех. Он отправился в школьный лагерь футболистов. В «Блэкстоне» у него полно друзей. Он легко адаптировался, о «ВэстКонтерлэй» теперь и не вспоминает. Папа все так же работает поваром в «КэндиГрэдди». Мне кажется, ему нравится… А я уволилась из кафе. Впереди выпускной год, надо сосредоточиться на учебе.

В палату вошел доктор Кембри:

– Калли, вы заболтались.

Затем он обратил внимание на стену, что, благодаря усилиям его пациентки, теперь напоминала холст абстракциониста, только роль красок на этой «картине» выполняли прилипшая еда и брызги от нее.

– Ух ты! Сегодня у нас снова фейерверк из обеда?

– Доктор