Книга Гусыни - Июнь Ли

Миссис Таунсенд не приехала встречать меня сама, а прислала человека из гостиницы. Я живу в смежном с ней номере, и между нашими комнатами есть дверь, которую она велела не запирать. Мы пробудем в Париже два дня, а потом поедем в Лондон. Пожалуйста, храни меня в своем сердце. Я напишу снова, когда устроюсь в школе.

Аньес

♦

Это короткое письмо я написала перед отъездом в Лондон. Я боялась сказать слишком много, потому что письмо было адресовано Жаку, а не Фабьенне. Мне хотелось посмотреть, почувствую ли я себя как-то иначе, если буду писать Жаку, которого никогда не встречала, но чей образ начал складываться у меня в голове, когда я сидела в поезде, идущем в Париж. Раньше я никогда не тратила много времени на размышления о ком-либо, кроме Фабьенны, и даже вымышленный парень теперь мешал мне. С другой стороны, я подумала, что Жак наверняка ценит меня больше, чем Фабьенна. Он не называет меня бестолочью и прислушивается ко мне чуть больше, чем она. Возможно, он даже меня любит.

А лучше всего то, что на самом деле он – это Фабьенна.

Возможно, мне будет легче сказать ему то, чего я никогда не говорила ей. Возможно, она почувствует то же самое и станет говорить мне то, чего никогда не сказала бы как Фабьенна.

Я с нетерпением ждала письма от Жака, но получить его могла только после того, как приеду в школу. У Фабьенны и Жака не было другого адреса, чтобы связаться со мной. Впервые мне не терпелось оказаться в Англии и в школе.

Я попросила портье отправить мое письмо. На конверте пришлось написать фамилию Фабьенны. Какая фамилия у Жака? Фабьенна не сказала, а мне не пришло в голову спросить. Портье, мужчина с бакенбардами и мягким голосом, которые показались мне очаровательными, показал мне газету, выпущенную несколько дней назад. Со страницы смотрела я сама – моя фотография на фоне размытой улицы. «Мадемуазель – знаменитость», – сказал он, и мне пришлось напомнить себе, что нужно не хихикать, а улыбаться. Позже он позвонил мне в номер и сказал, что управляющий интересуется, не соглашусь ли я подписать экземпляр своей книги для гостиницы, чтобы можно было выставить ее на видном месте.

Какой странный мир. Понравиться людям, которые меня не знали, оказалось совсем легко.

♦

На следующий день миссис Таунсенд высадила меня возле конторы месье Шастена и пообещала заехать за мной позже. Потому ли, что она была иностранкой, или потому, что я плохо ее знала, но, когда я увидела месье Шастена и его помощницу мадемуазель Бовера, мне стало легче дышать.

Месье Шастен вручил мне толстый пакет со словами:

– Письма от твоих читателей.

Я не знала, стоит ли открывать пакет. Люди, который пишут тому, с кем никогда не встречались, – это было для меня внове.

– Конечно, ты не обязана им отвечать, – сказал он. – Вообще-то, я бы рекомендовал тебе никому из них не писать.

– Но разве они не хотят получить ответ? – спросила я.

– Может, и хотят, – ответил месье Шастен. – Но нам не хотелось бы, чтобы люди думали, будто к тебе так легко получить доступ.

– Я должна их прочитать?

– Можешь просмотреть несколько, но тебе не обязательно читать их все, – ответил месье Шастен. – Если ты согласишься, мы разошлем в ответ открытки от твоего имени, в которых сообщим, что следующий год ты проведешь в Англии, повышая уровень своего образования, и попросим уважать твою частную жизнь и ценить твое время.

Меня поразило то, какой важной персоной сделали меня слова месье Шастена.

– Ладно, – согласилась я и положила пакет себе на колени. Возьму письма в гостиницу и прочту перед сном.

Месье Шастен внимательно посмотрел на меня.

– Кажется, ты не испытываешь особого восторга по поводу Англии.

– Вы ведь знаете, что я пробуду там долгое время, вдали от семьи?

– Да, – ответил месье Шастен. – И я согласен с миссис Таунсенд, что это для твоего же блага.

– А… – отозвалась я.

И подумала, не скажет ли мне мадемуазель Бовера несколько сочувственных слов. Месье Шастен указал на стопку бумаг в центре своего стола:

– Вот, это твоя следующая книга, полностью отпечатанная на машинке. Мы заметили в ней нечто новое. Она немного отличается от «Счастливых детей», согласна?

Я вглядывалась в его лицо, отчасти надеясь, что он скажет, что книга никуда не годится, отчасти опасаясь, что так оно и есть.

– Это перемены к лучшему, – сказал месье Шастен. – По крайней мере, мы так думаем и надеемся, что и критики, и широкая публика с нами согласятся. Эта книга менее мрачная, чем предыдущая, и можно утверждать, что это следствие естественного развития твоего интеллекта. И все же в ней чувствуется твой авторский стиль. Персонажи узнаваемо твои.

– Так вы ее опубликуете?

– Ну конечно, в этом нет никаких сомнений, – ответил месье Шастен. – Однако прости за прямоту, Аньес, теперь стало очевидно, что эта книга должна быть последней, действие которой происходит в твоей родной деревне. Читатели уже достаточно узнали об этом месте, и возвращение туда мало что даст. Переезд в Англию – верный шаг. Крестьянская девочка, вундеркинд из Франции, отправляется в английский женский пансион. Из этого получится хорошая история, достойная освещения в печати и обладающая богатым потенциалом.

– Что такое пансион? – спросила я.

– Полагаю, миссис Таунсенд даст тебе более исчерпывающее объяснение, когда ты туда приедешь, – сказал месье Шастен. – Разумеется, ты станешь там необычной ученицей, но тем интереснее будет тебе и твоим читателям.

– Вы имеете в виду, что я должна написать книгу о своей учебе в Англии?

– Это еще успеется, – ответил месье Шастен. – И мы на тебя не давим. Мы с миссис Таунсенд договорились ограничить твое общение с прессой, пока ты будешь учиться в ее школе. Цель состоит в том, чтобы соблюсти баланс. Не бойся, мы не станем постоянно прятать тебя в английской провинции. Мы хотим разжечь любопытство публики, позволив лишь одним глазком взглянуть, как ты там живешь.

Я кивнула, как будто поняла, что он имеет в виду.

– Миссис Таунсенд полагает, тебе необходимо получить надлежащее образование, чтобы как можно лучше подготовиться к следующему этапу карьеры. И, возможно, она упоминала об этом, но мы оба считаем, что тебе нужен кто-то, способный заменить месье Дево, чьей помощи нам больше не получить. Ты веришь, что мы с миссис Таунсенд сможем быть тебе в этом полезны?

Я сказала да. Фабьенна ответила бы так же. Ее никогда особенно не интересовали все эти