Мир! Дружба! Жвачка! Не спеши взрослеть - Юлианна Перова

– Мам! – закричал он. – Хочешь спектакль устраивать – возвращайся домой. Вот там вот – что угодно. А тут, пожалуйста…

Зад обожгло, будто к нему приложили кочергу. Федор аж подпрыгнул от неожиданности и боли: Толик, размахнувшись, со всей дури шлепнул его ремнем.

– Ты идиот?! – взвизгнул Федор, крутанувшись. Это уже ни в какие рамки не лезло. – Одурел, что ли, совсем?!

Но Толик, похоже, потерял берега и становился опасным для окружающих.

– Федюнь, извини, но я тебя предупреждал. Ты успокоился? Ты успокоился? – повторял он, а в глазах мелькнул огонек безумия. – Федя? Успокоился? Не подходи, не подходи… – быстро затараторил он, выставив руки вперед, глядя на надвигающегося на него Федора.

Тот втянул голову в плечи, глаза налились кровью, как у быка перед атакой. Он сделал пару шагов и набросился на оппонента. Оба рухнули на пол и покатились по нему, как дерущиеся коты.

– Я тебя предупреждал… – вскрикнул Толик, уворачиваясь от удара.

В ту же секунду дверь ванной распахнулась и на пороге появилась испуганная Анна. В ее глазах уже не было ни слезинки.

Несколько секунд женщина ошарашенно наблюдала за дракой, а потом завопила:

– Эй-эй, мальчики, ну-ка прекратите! Толь, отпусти его. Слышишь?

Толик, как тренированный служебный пес, покорно перестал трепать добычу. Растрепанный и раскрасневшийся от злости и напряжения Федор поднялся.

– Федя… – пролепетала Анна, но встретилась с непримиримым взглядом сына и замолкла.

– Я тебя… Я тебя ненавижу! – прорычал Федор, повернувшись к Толику. – Ненавижу! Значит, оба собрали вещи и уматывайте отсюда! Сейчас же! – выдохнул он, указав матери и ее кавалеру на выход, после чего протиснулся в спальню и хлопнул дверью так, что слышал, наверное, весь дом.

* * *

Илюша стоял напротив зеркала и тщательно наряжался в эльфийский плащ. Скроенный из старой занавески. Друзья сидели на диване и молча наблюдали за манипуляциями парня.

Санька первым решился нарушить неловкую тишину.

– Илюх, чё ты сразу нам про бабушку не рассказал?

– Не знал, что вы были близки, – равнодушно отозвался Илюша, продолжая возиться с застежкой самопального плаща.

– Подожди, а как ты жил все это время? На какие шиши? – вклинился Вовка. У него в голове не укладывалось, как можно вообще перекантоваться без денег.

– На ее пенсию, – тем же тоном, не оборачиваясь, объяснил друг. – Точнее, на половину. Половину отдавал Валентине Георгиевне из собеса. Вы ее только что видели. За это она ничего не говорит.

– Что не говорит? – нахмурился Санька.

– Что бабушка умерла, – вздохнул Илюша, и в первый раз за все время в голосе парня прозвучала грусть, – и я живу один.

* * *

В ресторане «Кавказ» было непривычно тихо… впрочем, основная публика обычно подтягивалась только к вечеру. Кроме того, сейчас началось прослушивание: на сцене парень с длинными волосами и в выцветшем свитере что-то бренчал на гитаре.

Бесо с помощниками сидел в зале и морщился. Ни в какие ворота. И эти люди считают себя музыкантами?

– Спасибо! – зааплодировал Бесо, но вовсе не потому, что ему понравилось выступление, а чтобы эта бездарность поскорее проваливала отсюда.

То ли музыкант намек понял, то ли просто утомился, но он сошел со сцены, водрузив гитару на стул рядом с кавказцем.

– Каха, ты кого привел? – поморщился Бесо и закатил глаза. Кругом одни идиоты!

– Исполняет, скажи, да? – восторженно поддержал Каха.

Бесо сокрушенно покачал головой и принялся объяснять помощнику, как малолетнему ребенку:

– Ты видел, на кого он похож? Как на него женщины смотреть будут?

– Слушай, тебе надо, чтоб на него женщины смотрели или чтоб он на гитаре играть умел? – возмутился Каха. Он терпеть не мог, когда его усилия не ценят. Да и вообще почти всех терпеть не мог.

– Секса в нем нет! – протянув Бесо, прищелкнув пальцами.

– Пофиг, – пожал плечами Каха, явно не понимая, к чему клонит босс.

– Вот, смотри, как надо на гитаре играть, – произнес Бесо, смачно выругался на грузинском и потянулся к гитаре.

Пробежал пальцами по струнам, взял несколько несложных аккордов и затянул красивую грузинскую песню. При всех своих недостатках, в музыке Бесо толк знал.

На одном из особенно мелодичных пассажей в зал вошла Надежда.

– Здравствуйте, – вежливо проронила она, оглядываясь, как будто искала кого-то.

Охранник что-то зашептал на ухо боссу, тот мигом отложил гитару и расплылся в дружелюбной улыбке, разыгрывая гостеприимного хозяина.

– Присаживайтесь, – жестом пригласил он Надежду.

– Меня зовут Надежда, мы с вами не знакомы… – заговорила женщина.

– Очень приятно, – резковато перебил Бесо. Он не любил долгих объяснений.

– Да. Я из «Витал-Инвест», – поспешно добавила Надежда, поймав на себе сальные взгляды. Она почувствовала себя неловко.

– А я думал, вы к нам петь, – продолжал расплываться в улыбке кавказец.

– Нет, – твердо отрезала Надежда и, вытащив из сумки пухлую пачку сертификатов, положила на стол перед собеседником. – Да, вот я просто… пришла вас заверить, что мы с нашим партнером работаем над вашей задачей. Да, тут у меня сто двенадцать акций, – пояснила она. – Каналы скупки у нас налажены. Я хочу сказать, что люди к нам идут, даже очень идут. Вот и я думаю, что через пару недель мы сможем уже… – Она запнулась, с благодарностью принимая чашку чая из рук официанта, и скомканно пробормотала, стараясь казаться уверенной (получалось, однако, не слишком хорошо): – Благодарю, благодарю.

– К концу этой, – уточнил Бесо, не переставая улыбаться.

Надежде стало совсем не по себе, особенно из-за того, о чем она собиралась попросить.

Она выдержала паузу, собираясь с мыслями, и произнесла, стараясь не пересекаться взглядами с кавказцем:

– Вот, я как раз хотела попросить об одолжении. А… просто хотела попросить время.

– К концу этой недели вы принесете мне семь тысяч акций, – не моргнув глазом, заявил Бесо.

От подобной наглости охранник поперхнулся чаем, а Надежда раскрыла рот, но сперва даже не нашла что сказать.

– Сколько? – пролепетала она наконец.

– Или верните мне деньги, – развел толстыми руками Бесо и добавил многозначительно: – С процентами.

– Понимаете, дело в том, что я-то… – попыталась оправдаться Надежда, с трудом вернув себе дар речи. – Это мой партнер, а я не в курсе…

Но кавказец и слушать не желал.

– Мне только что рассказали, что незадолго до смерти моего отца ваш сын оскорбил его, – заявил он угрожающе.

– Он в него стрелял, – поддакнул охранник.

– А теперь вы приходите, просите войти в положение. Я разберусь с вашей фирмой. И с вашей семьей. – Он помахал рукой, презрительно скривившись. – Идите.

– До свидания. Всего доброго, – сквозь зубы процедила Надежда, вставая.

* * *

Ребята собрались в комнате. Женя, Санька и Вовка нервно переглядывались и