Кошка из мастерской - Ён Сомин
Чонмин умилилась, вспомнив, как они сюда однажды зашли с Кисиком и он разговорился, рассказывая о своих бизнес-планах.
– Упакуйте навынос, пожалуйста.
Чонмин умиротворённо дошла до дома, держа в руках ведёрко, полное приторно-сладкого мороженого. Ей больше не хотелось есть мороженое чистого, ни с чем не смешанного ванильного вкуса. Сначала она решила, что йогурт и шоколадное печенье – как Кисик и Ара. Точнее, ей хотелось так думать. Что они друг с другом не сочетаются. Но теперь она поняла, что два несочетаемых вкуса – это она сама и Кисик. Чонмин захотелось расплакаться. Ей предстояло принять решение об их отношениях с Кисиком.
Первый снег
В деревне Памгаси все небольшие заведения наполнились суетой, улочки оживились. Повсюду зазвучали людские голоса, застучали шаги – у каждого в своём ритме. Чонмин с любопытством открывала для себя крошечные кофейни, притаившиеся в закоулках, и уютные ресторанчики, где за плитой стоял один-единственный шеф-повар. Казалось, на этих мощёных улочках в любой момент могла начаться новая история.
С приближением Рождества хозяева магазинчиков стали наряжать ёлки, словно соревнуясь, у кого выйдет ярче. В кафе звучала зарубежная поп-музыка, в барах – корейские баллады. Теперь рождественские мелодии сопровождали Чонмин повсюду: в магазине, на утренней пробежке, даже во время короткой прогулки до мастерской. В воздухе витало то самое предпраздничное настроение. Влюблённые с волнением представляли, какие подарки для своей половинки они спрячут за спиной; родители упаковывали игрушки, чтобы стать Сантами для своих детей, а детишки покупали открытки с Рудольфом, чтобы поздравить друзей.
Рождественская ярмарка 24 декабря (суббота)
14:00–19:00
В мастерской тоже вовсю велась подготовка к Рождеству. Накануне праздника в центральном парке Памгаси устраивали ярмарку, и Чохи, как безумная, работала каждый день, чтобы мастерская тоже приняла участие в мероприятии. Чонмин впервые увидела, как та создаёт керамические работы. Этот процесс выглядел даже круче, чем ей представлялось. Нет, словом «круче» невозможно выразить всё волшебство происходящего: когда Чохи лепила не как учитель, а как мастер, она выглядела расслабленной и счастливой. Именно так и должно выглядеть твоё призвание. Во время своих коротеньких перерывов Чонмин садилась поодаль от Чохи и наблюдала ту за работой. Сила рук для такой маленькой женщины была потрясающей.
– Над чем работаете сегодня? – спросила Чонмин.
– Хочу создать серию интерьерных мелочей. Молодёжь сейчас ценит милые вещицы; может, сделать подставку для столовых приборов в форме кошки или шкатулку-ракушку? – Чохи улыбнулась, пальцы её ловко выравнивали край будущего изделия.
– Это должно получиться очаровательно. Я и не думала, что из глины можно создавать не только посуду.
– Кстати, – Чохи подняла глаза, – как насчёт того, чтобы вместе поучаствовать в рождественской ярмарке?
– Я? Я же совсем… У меня никакого опыта. У меня не тот уровень, чтобы продавать мои работы за деньги, – отмахнулась Чонмин.
– На самом деле керамика – это в конечном счёте не что иное, как конкуренция идей. Чонмин-си, ты придумала такую уникальную по дизайну вещь, как тарелка для начос, никому больше в голову подобное не приходило. Почему бы не попробовать продавать такие вещицы за символическую цену? Может, кому-то нужна именно такая миска, – неожиданно вступил в разговор Кисик, стоявший рядом с Чонмин.
Он тоже готовился к ярмарке – Чохи убедила его, что это отличный опыт перед открытием собственной мастерской. Когда Чонмин попыталась возразить, что не сравнится с его мастерством, Кисик просто уставился на неё настойчивым взглядом, пока она не сдалась.
– Ладно, ладно. Уговорил. Доволен?
Две руки поднялись вверх, две ладони хлопнули друг о друга. Только теперь Кисик довольно кивнул. Чохи, в свою очередь, сказала, что чем разнообразнее продукция, тем легче им будет привлечь покупателей, и охотно предложила взять на себя расходы на глину и обжиг в печи.
Чонмин решила сделать наборы кофейных чашек с фильтрами и усовершенствованные миски для начос. Она слегка изменила дизайн после того, как попользовалась первой такой миской. Хотя спонтанная подготовка к ярмарке шла вразрез с её любовью к планированию, совместная работа с Чохи и Кисиком согревала душу и как-то даже успокаивала. Она отполировала стыки на мисках для начос, сделала кофейные чашки разных размеров. А когда она закончила сверлить отверстия в фильтрах, на улице уже стемнело. Светлое время суток становилось всё короче, а тёмное – длиннее, но Чонмин любила ночи. Её радовал ночной зимний вид в окне мастерской.
Все трое были измотаны после целого дня работы. В последнее время у Чохи не было времени на выпечку, и она вместо булочек приносила на перекус что-нибудь другое. Глиняная чаша в форме корзинки из ротанга сегодня была наполнена мандаринами и рисовыми крекерами. Диджей на радио читал грустную, но при этом забавную историю об одиночестве на Рождество, вызывавшую то вздохи, то улыбки. Она называлась «Одна я а капелла». Героиня рассказа в качестве рождественского сюрприза своему бойфренду забронировала номер в дорогом отеле, из которого открывается вид на Сеульскую телебашню. Забронировать что-либо на Рождество – задача, по сложности сопоставимая с военной операцией, но, к счастью, героиню выручили приобретённые в юности навыки бронирования билетов на концерты айдолов. И вот всего за несколько дней до Рождества парень с ней расстался. Рассказчик особо подчеркнул, что это было «не обычное расставание, девушку безжалостно бросили». Проблема заключалась в том, что бронь была оформлена ещё в ноябре и срок бесплатной отмены уже истёк – теперь отмена грозила ей финансовыми потерями. Однако вчера ей неожиданно позвонил другой её бывший – тот самый, который был у неё… впрочем, она сама уже точно не помнила, каким по счёту. С ним они когда-то расстались мирно, без ссор. Героиня размышляла: стоит ли снова попробовать возобновить отношения, чтобы не потерять деньги? А когда она призналась, что стёрла его номер и даже не смогла вспомнить его имени – пришлось переспрашивать, – все трое невольно рассмеялись.
– Ну и история, круче не придумаешь, – усмехнулся Кисик, когда рассказ закончился и началась реклама.
– У меня есть более слезливая история. – Чонмин притворилась, что плачет, и привлекла внимание друзей. – Однажды у меня был роман на работе, и меня бросили прямо на Рождество.
– Вот козёл! – Чохи не могла сдержать отвращения.
– Ну, у меня всего было… – Чонмин начала было загибать пальцы, подсчитывая количество своих парней, но, встретившись взглядом с Кисиком, опустила руку, решив, что это лишнее. – Все мои бывшие всегда меня бросали. Та-да-а-а-ам.
– Что-то с этими парнями не так. И это они бросали нашу Чонмин, я вообще не понимаю, как такое возможно?
– Со мной невозможно сблизиться, сколько бы времени мы вместе ни провели. Почти каждый парень говорил мне, что, когда мы вместе, он не чувствует, что рядом кто-то есть. Кто-то даже сказал, что я как книжный или платяной шкаф… как мебель, даже не как кто-то живой.
«Ты ничего не говоришь». Чонмин часто думала, что говорит слишком много, но в ответ всегда слышала одно и то же. Она примерно понимала, каких слов от неё ждут, но при этом не видела смысла что-то скрывать – казалось, всё и так в порядке. Парни никогда не спрашивали напрямую, а она не чувствовала необходимости объясняться. Ничего не утаивалось специально, но между сказанным оставались пробелы – как между строк в книге. Чонмин была уверена: в отношениях такие пустоты тоже необходимы.
– Чонмин-си состоит из мышц и костей, а внутри течёт кровь, хоть этого и не видно. – Чохи обхватила её за плечи, изучающе осмотрев с ног до головы. – Уф… Ты не мебель. Ты всё ещё человек, к счастью. Да. Ценный единомышленник в нашей мастерской. Я с опаской жду дня, когда Чонмин-си наконец уйдёт отсюда.
В глубине души у Чонмин все сжалось от грусти. Именно это она чувствовала по отношению к Кисику.
– Я никуда не уйду. Не волнуйтесь. – Она крепко сжала руки Чохи.
– Да нет, я просто хочу заранее порадоваться тому дню.
В этот момент в эфире прозвучало объявление о начале второй части программы. Диджей нарочито с фальцетом изобразил женский голос, создавая комический
