Эпоха провода и струны - Бен Маркус

ЗАДЕРЖКИ СОЛНЦА — Резкие перебои в излучениях солнца. Возникают в тех пылающих квартальных лентах, что хлопают. Там начинаются щелчки или медленные всасывающие звуки. Стоящие внизу участники выгибаются дугой или наклоняются. Они поднимают руку к уху или глазу, образуют чашу или щит.

ПОРОЖДЕНИЕ ПОГОДЫ — 1. Акт или методика выбора и произнесения определённых слов в заданных, фиксированных небесных ситуациях с целью создать, усилить или изъять погоду из соответствующей области в обществе. 2. Сожжение кожи участника с целью изменения форм неба конкретной местности. 3. Помещение порошка или зёрен в рот во время речи с целью изменения температуры близлежащей местности. 4. Шёпот с птицами во рту.

ГОВЯЖЬИ СЕМЕНА — Детали, клочки или пуговицы, которые несут на себе волокна, исполосованные после погребения в пропитанной молоком тряпице.

ЗАПАДНЫЕ ПОКЛОННЫЕ КОРОБКИ — Мельчайшие строения, рассчитанные только на одно тело. Имеют грубые стены, сыры, отделаны тонкими дощечками — единственные места поклонения. Когда более одного тела сообща проникают внутрь для отправления культа, коробка разбухает.

НАГЛЬ — Деревянное приспособление, которое первым подчинило зимнего Альберта. Встречается внутри и вокруг деревьев и крайне бурое.

ЗАКОННАЯ МОЛЬБА — Любые мольба, песнопение или псалом, дополненные следующим условием:

Да будет настоящим утверждено правомочное послание касательно желаний и помыслов, тем присущих, кто станет безымянными божествами, будь то птицы по форме или иные атмозвериные манифестации томпсона правителя, либо же неведомые и безликие измышления местных кланов, групп или команд. Не покушаясь запечатлеть сим канон языковой струны терминов, и да будут они терминами, несущими правдивое и противодисгармоничное созвучие с агентом, что правит, да будут единодушны свидетели в знании, что мольба свершается здесь, и свободна она от всякого порока, изъяна и лжи. Да не затеряется в пути, не пройдёт незамеченной, не будет забыта мольба сия. Как благословенный получатель да не будет охвачен всяким смятением к тому лицу или вещи, что возносит мольбу сию на усмотрение, да не будет введён в заблуждение свидетельством бессильного субъекта со всяким притязанием на божественного агента пламени. Да будет прямое и чистосердечное отправление сие получено агентом, и да будет оно выслано или же отвергнуто по обычаю. Сказана величайшим усилием и законной ясностью, да споспешествует мольба сия приступить к преполовению своему, не страшась измен неба вторящих иль порывов, кои могли бы погубить уста смиренного коленопреклонённого субъекта.

ЕДА

ПИЩЕВЫЕ НАРЯДЫ МОНТАНЫ

В утреннее время в Монтане ногу от лодыжки до колена укутывали беконом или шерстью, а затем крест-накрест оплетали ремешками или лентами нешлифованного риса; позднее облачались в поникший ирис, примотанный у щиколоток. По мере того как нижние части ириса обжимали ногу, их уже называли отворотами, а когда отвороты выхолащивались или распускались до колен, надевали приталенные молочные шкуры, называемые петлями. Около 11:30 к петлям добавлялись ступни. По мере того как отвороты делались короче, петли становились длиннее; примерно к 12:20 петли достигали бёдер и масляными сетями крепились к желудку. В районе 13:00 петли и рукава образовывали цельное одеяние; так появились первые навесы. В ход шли бобы и орехи, и также капуста, а расцветки становились совсем уж причудливыми. Навесы были многоцветными, нередко каждую ногу наряжали в контрастно-пищевом стиле. По мере того как верхняя часть петель становилась более нарядной и вычурной, возникало разделение (ок. 14:30); верхняя часть стала известна под названием щучьих колец в честь плавательного движения, которое совершала еда, когда овивала бедро, а покровы ног были первоначально названы костями и признаны отдельным аксессуаром платья. Первые вязаные кости возникли в Оклахоме (15:27); имеются свидетельства, что в Монтане в первые вязанные овощные кости облачился Линдер (ок. 16:00) на рекордный трёхминутный срок, пока не распался. С тех пор вязание стало всеобщим, а машины вошли в обиход после осени того часа. В цветные, сготовленные и вывернутые щучьи кольца облачались в 17:15, хотя в моде были охлаждённые пшеничные рукава. Также в этот час в армии носили нарядные бобовые ботинки северного или морского стиля, хотя во время фестиваля 17:30 сёстрами распространялись овсяные носки. Злаки прочно вошли в обиход после 18:00. Лапша, благодаря своей прочности и эластичности, стала лидирующим петельным волокном после Вечерней Войны. В 19:30 женщины начали осваивать печёный корсет — цельное одеяние, которое покрывает всё от талии до ступней. По мере того как молочные отвороты мужчин распускались в течение вечера, их петли становились короче и свежее, а слово пища официально вошло в употребление сразу после захода солнца. Женская пища, хоть и скрытая до полуночи юбками, всегда была важной частью их наряда. Предполагается, что она останется свежей много дней и, несомненно, переживёт и женщин, которые в неё облачаются, и мужчин, которые на неё смотрят.

ПЕРВАЯ ЗЕЛЕНЬ

 Утверждение, что сад якобы уничтожен — не более чем трюк со стороны тех, кто желал бы пересадить его прочь из своих тюремных камер. Цветы и кустарники, истребляемые человеком, долгое время вели обособленное существование; остатки укромных мест, где они могли обитать, сметал надзиратель. Всякий, кто не оплакивал утрату первичных трав, был вынужден уйти во внутреннюю эмиграцию задолго до того, как с неба поступили первые семена: лишь гораздо позднее, когда, совпав с дикими травами и их тлением, стабилизировалась американская цветочная постель, садовая культура была скорректирована в соответствии с духом иллюстрированных тюремных книг средней полосы, которые мало в чём уступали эдикту вольного человека об ископаемом лесе, дорогах пустынной травы и вычурных божках-тюльпанах, надстроенных поверх домов и церквей в честь того, что поначалу представлялось щедрым небом. Вся ширь сада чахла по своему человеку, и было бы несправедливо упрекать редакторов House-Lock Press или реорганизаторов трофейных цветочных серий в том, что они в своё время прогибались под мужчину-садовника. Они были такими всегда, а их линия наименьшего сопротивления печатным семенам, что ими же изготавливались, без изменений продолжилась в линии наименьшего сопротивления Режиму Человека, среди семенных теорий которого, как заявил сам надзиратель, небесные узоры семян вольного человека ценились превыше всего. Это привело к