Людоед - Александр Юрьевич Сегень
— Не получается, Назыч, — возразила Регина, все еще нежась в кровати, но уже озаренная экранчиком айфона. — Пудовкин умер в Юрмале в июне пятьдесят третьего, а наш пупс в марте того же года.
— Да и хрен бы с ним! Яд очень замедленного действия.
Эйзик и Алик
Вернулись холода, заканчивается апрель, синопсис под девизом «Без стыда, без совести» летит от одного советского киношника к другому, и про каждого надо доказать, что его гнобил кровавый тиран.
— Постой, что, и Григория Александрова?
— Здесь, Назик, новый поворот, еще интереснее. Кондовый натурал, Сталин ненавидел гомиков и решил разлучить Эйзенштейна с Александровым.
— Погоди, а точно доказано, что они это самое?
— Ты опять?! Точно доказано будет то, что будем доказывать мы. Трифонова уверяет, что держала в руках медицинскую книжку Аллилуевой и там чуть ли не двадцать абортов. Наверняка такая книжка не сохранилась, иначе бы та же Трифонова выложила ее в Интернете. А в Интернете ее нет. Я прочитала все исследования про этих двух гавриков, ничего не подтверждается. Мало того, есть медицинские свидетельства, что Эйзенштейн был импотентом. Он жил с Перой Фогельман, но секса у них не было, и она предавалась любовным утехам на стороне. Но любила Эйзика самозабвенно. Есть также свидетельство самого Эйзенштейна о том, как он за границей ходил в публичные заведения для гомосеков, пытаясь обрести себя среди них, но так и не обрел. А Александров, тот вообще славился как бабник первостатейный, ни одну юбку не пропускал. Даже имел романы с Гретой Гарбо и Марлен Дитрих.
— Значит...
— Ничего это не значит. Мы даже не станем сомневаться, ты спокойным голосом скажешь: «Как всем известно, Эйзенштейн и Александров состояли в гомосексуальном браке. Не случайно Эйзенштейн свои карикатуры подписывал псевдонимом Сэр Гей».
— Так он в таком случае таковым и являлся. Ты сама себе противоречишь.
— Не являлся. Псевдонимом Сэр Гей он подписывал карикатуры, которые публиковались в журналах «Огонек» и «Петербургский листок» в десятые годы. А понятие «гей» в значении «гомик» впервые употребила американская писательница и теоретик литературы Гертруда Стайн только в 1922 году. Она сама всю жизнь была лесбиянка. Но нам на это начхать. Мы без стыда и совести определим Эйзика и Алика в качестве педиков. Можно даже добавить: «Мне довелось читать их письма, написанные весьма откровенно». И всё, не надо даже эти письма предъявлять. И тут мы развиваем тему несчастной любви двух благородных геев, коих разлучил безжалостный непродвинутый натурал.
— Ну-ну, — рассмеялся Белецкий, — а у Сорокина-то Сталинюга и с Хрущом перепихивается, и с Гитлером.
— Вот-вот, — одобрительно кивнула Регина. — И что, Сорокина по судам затаскали? Или стали требовать от автора предъявить интимную переписку Никитушки и Адика с Иосифом Виссарионовичем? Ничего такого. Он в новейшей путинской Российской энциклопедии фигурирует как выдающийся современный русский писатель.
— Почему путинской?
— Ну а какой же? Была сталинская, потом хрущевская, потом брежневская. В девяностые ни горбачевская, ни ельцинская энциклопедии не появились. Зато в позапрошлом году вышли тридцать пять томов Большой российской энциклопедии, сокращенно БРЭ... Ладно, хрен с ней, возвращаемся к Эйзику и Алику. У нас тут такой поворот: Сталин сам не был педросом и другим не давал, строго пресекал. Разлучал влюбленных ковбоев, гнал их с Горбатой горы в Сибирь. Хотел и Эйзика с Аликом строго наказать, но дал им возможность исправиться. А потом все равно гнобил.
— Давай посмотрим, когда он за них взялся.
— Да хоть когда. Допустим, после показа их следующего фильма — «Октябрь». Что там ему могло сильно не понравиться?
— Думаю, то, как показано руководство революцией.
— Правильно. Надо глянуть, его самого они в октябре семнадцатого в каком виде вывели?
Они внимательно просмотрели все фильмы Эйзенштейна, когда с ним вместе работал Александров. Всемирно знаменитый «Броненосец» начинался с цитаты из Троцкого: «Дух революции носился над русской землей. Какой-то огромный таинственный процесс совершался в бесчисленных сердцах. Личность, едва осознав себя, растворялась в массе, масса растворялась в порыве». Это, конечно, могло не понравиться Сталину, люто ненавидевшему Троцкого. Ага, вот как, оказывается. Троцкий намеревался лично курировать кинематограф, и только тогда Сталин занялся важнейшим из искусств. А в фильме «Октябрь» эти два чудика вообще не показали Сталина во время революции 1917 года. Ну и как он должен был на такое реагировать? Разумеется, затаил злобу. А тут родная жена стала с ним спорить, что Эйзенштейн гений и ему все дозволено...
— У нашего пупсика с Надюшей было сплошное упоение, покуда отец не разрешал несовершеннолетней дочке встречаться с бандитом и террористом, — развивала свои теории Регина. — И зря она вообще согласилась за него замуж. Как только родились дети, Кобочка стал гулять направо и налево.
— Но это только в фильме «Жена Сталина» он таким показан, кобелирующим, — снова возразил Белецкий.
— Наз! Ты опять за свое? Мы его горскую блудливость берем априори. Ограничивая тему до «Сталин под юбками у актрис». А взаимоотношения с Надюхой мы усложняем тем, что и она влюбляется, причем в тех, кого муженек гнобит, она берет их под свою защиту, и на этой почве разрастается конфликтище.
— У нее, насколько мне известно, постоянно башка болела, — заметил Белецкий. Он с самого начала понимал, что Регинка его — девушка скверная и беспринципная, но она так эффектно несла всю свою скверну — словно черное знамя, и от этого почему-то все сильнее нравилась Назару.
— Головные боли известно отчего, — не моргнув глазом, поставила диагноз Регина. — От отсутствия хороших оргазмов. Но когда она ездила лечиться, там отрывалась по полной программе. В кино это, кстати, уж очень целомудренно показано.
— Думаю, нам надо Аллилуеву лишь косвенно затрагивать, — усомнился режиссер.
— Напротив, — возразила сценаристка. — Наше кино будет еще одной ареной страстей между кремлевским мужем и кремлевской женой. Надюша и Коба лупят друг друга киношниками. Назон, разве не видишь перчика в этой линии?
— Да вижу, вижу. Кстати! — вдруг осенило Белецкого. —
