Это - Фай Гогс
– Почему «безличностным»?
– Потому что не существует личности без истории об этой личности, – терпеливо растолковал поверенный. – Вернее, так: твоя личность, Джо, – это набор историй, соединенных нами между собой по хронологическому принципу; историй, подавляющее большинство которых описывают нечто находящееся или происходящее где-то вовне твоего ума. По сути же все эти истории были банально выдуманы, причем выдуманы именно тобою. И они, эти истории, стали затем поглощать все твое внимание без остатка. И в то же время – и это самое необъяснимое! – все они суть не что иное, как напоминания от твоего безличностного самосознания о необходимости возврата к нему.
– Что-то типа знамений?
– Да какие к черту… – рявкнул было он, но быстро взял себя в руки. – Нет, не знамений. Я имею в виду, что абсолютно все слова и все образы, а также любые звуки, мысли или даже целые сюжеты, которые возникают в потоке твоего сознания, являются такого рода напоминаниями.
– Все, включая задницу Ники Менаж?
– Совершенно верно – все, включая упомянутую тобой часть тела этой незнакомой мне юной леди. Прошу прощения, что сразу не воспользовался привычными тебе метафорами, Джо, но для каждого из нас существуют свои собственные значимые напоминания, так что…
— Ну слава тебе, господи! Не представляю, как бы я возвращался обратно к своему безличностному самосознанию, если бы не задница Ни… Вот только вижу здесь одну загвоздку: если это самоосознание такое безличностное, то зачем же тогда хотеть к нему возвращаться? Лично мне?
– А ты считай это новым уровнем свободы. Твое безличностное самоосознание вполне способно проявиться и как личность, хоть на самом деле и несуществующая – ты же просто не можешь ею не быть. Улавливаешь разницу?
– Улавливаю. Видите ли, наукой и, в частности, наукой, именуемой «клиническая психиатрия» подробно описаны случаи веры в подобные иррациональные…
– Твоя наука основывается на столь же иррациональной вере. Например, на убежденности в существовании некого микроба-прародителя, который однажды вдруг почему-то преисполнился решимости пройти все круги ада эволюционных преобразований, чтобы превратиться в кретина с зажатым в зубах куском пиццы, глазеющего на то, как парни с мячом пытаются утвердить свое мнимое превосходство над парнями без мяча, но с точно таким же набором узко-специфических навыков!
Зал покатился со смеху.
– Технично травите. Прямо-таки мой стиль.
– Ну, а чей еще? Это же твоя история, болван! В которой ты удивительным образом до сих пор не смог разглядеть своего авторского почерка.
– Убей, не пойму, что вы…
– А чего непонятного? Ты провозгласил эмпиризм своим кредо, но не видишь прямой связи между случившимися в последние дни «чудесами» – включая, кстати, и так называемую «сделку с жиртрестом» – и пестуемой тобою надеждой на то, что твои чары юродства и инфантильности как по волшебству помогут тебе оплачивать счета. Из нас подобные иллюзии вышибали еще в яслях. Впрочем, позволь мне продолжить.
Итак, твое безличностное самосознание оставляет неисчислимые зацепки, прямо ведущие к состоянию, в котором любые так называемые бинарные оппозиции – «большое» и «малое», «хорошее» и «плохое», – воспринимаются едиными и нераздельными. Возврат к этому состоянию превратился в давно забытую тобой задачу. Вспоминание этой задачи вкупе с методами ее достижения олицетворяют твое мужское начало. Мудрость, или женский аспект этого единства, фактически никогда от него не отделявшийся, смягчает, питает и лелеет это мужское начало, чтобы в союзе с ним вновь слиться с тем самым бесконечным самосознающим…
– …и где-то ближе к концу этого бессмысленного словоизвержения летающие без трусов психованные девушки… Хотя погодите-ка… Мне показалось, или в этой куче гуано наконец обнаружилось рисовое зернышко смысла? Не пытаетесь ли вы намекнуть, что моя цель – слиться с Лидией? Если так, то часа три назад я уже чуть было не слился с нею, и если бы не вмешалась охрана, мы бы…
– У меня к тебе два вопроса. Первый: ты действительно думаешь, что от тебя ждут достижения какой-то определенной цели?
– Последовательность! Уж вас-то в ней точно не упрекнешь! Помните, как четыре секунды назад вы что-то там пели о давно забытой задаче?
– Ну, это как раз одна из тех задач, которые не решить, если не уметь отличить задачу от цели… Вообще, знаешь что? А может, это тебе как раз и следует делать? Может быть, в этом твоем маленьком персональном путешествии из конкретного в абстрактное тебе стоит перестать выбирать вовсе? Просто плыть по течению, соглашаясь с выбором, который ситуация делает за тебя? Может, это вообще единственно возможный для тебя способ снова занять свое законное место в самом центре мироздания, не позволяя глупым мыслям о собственной значимости стать твоим фетишем, а тем более чьей-то религией? Для начала попробуй достичь цели не пытаться ничего достичь!
– …и карета снова превратилась в тыкву, смысл исчез в бреде собачьем… Ладно… Что насчет второго вопроса?
– А второй, не менее важный вопрос звучит так: ты когда в последний раз занимался любовью, а не просто сексом?
Я замолчал, размышляя над его словами. У меня опять возникло ощущение, что кто-то или что-то, прячущийся или спрятанное глубоко внутри моего тела, прекрасно понимает все, о чем говорил поверенный. Но я был задет осведомленностью старикашки в моих, как выражались наши чопорные предки, альковных делах. Это действительно всегда был секс: иногда страстный, иногда грубый, иногда азартный; изощренный, извращенный, веселый, скучный, обалденный, никакой – но определенно ни с кем и никогда у меня это не было чем-то таким, что можно было бы назвать «занятиями любовью»!
– Хорошо, парень, попробуем еще раз… – сказал поверенный, выждав некоторое время, и указал на ряды зрителей: – Посмотри на этих людей и скажи: что ты видишь?
– Что я вижу? Я вижу кучку имбецилов, которые радуются любой ерунде, что вы бормочете, и хлопают чаще, чем отсталые детишки в цирке, стоит на табло зажечься слову «аплодисменты»…
– Буууууу… – взорвался зал.
– Дело в том, малыш, что нет у них там никакого табло. Возможно, поэтому они так и реагируют… А теперь задай себе вопрос – кто все эти люди?
– Кто, кто… ясно, кто: это вконец опустившаяся маргинальная шпана, которой однажды приходит письмо с приглашением прийти на помойное местное телевидение и продемонстрировать всему миру печальные последствия
