Термитник 2 – роман в штрихах - Лидия Николаевна Григорьева
Она тихо встала и вышла из квартиры прямо в ночной рубашке, босиком. Дверь в соседнюю квартиру была открыта. Там сидел её молодой муж и чинил рыболовные снасти. В углу стояли лыжи и красный спортивный велосипед. На полу валялась дрель. В окно ярко светило утреннее солнце. И ей незачем стало возвращаться обратно к чужому ленивому толстяку. Она к нему и не вернулась. Когда соседскую квартиру вскрыли вторично, нашли там немолодую женщину, в неловкой позе лежащую на полу в обнимку с дрелью. И с улыбкой счастья на охладевших уже губах.
119. Морозная луна
Сухой солнечный холод упал на столицу бывшей империи, в которой всего семьдесят лет назад никогда не заходило солнце. Жаркие были места в южном полушарии, было где прогреться. Но сейчас в тисках пандемии, когда закрылись наглухо морские и воздушные пути, жителям пришлось вспомнить, что государство у них маленькое и островное, с тяжёлым и непредсказуемым климатом. Как говорится, зимой и летом – одним цветом. Вечнозелёные деревья и кусты, и ни жарко ни холодно при внезапных порывах влажного, пронизывающего ветра. Попробуй отдохни на холодной гальке у холодного моря, с ночёвкой в крохотной гостиничке типа Bad/Breakfast, часто с туалетом и душем вне номера. Всемирный туристический бум начала двадцать первого века воздвиг роскошные отели в жарких, но почему-то довольно бедных и далёких от Англии странах вроде Египта, Туниса или Индонезии. И если раньше в Грецию или на Канары британцы могли слетать за смешные деньги, то сейчас островным обитателям стало не до смеха. Расходы увеличились, а доходы…
«Да что уж там», – подумал Джеймс и пошёл по полосе отлива с металлоискателем. Давнее его увлечение. Если повезёт, можно будет найти в прибрежном иле старые или даже старинные артефакты. В прошлый раз ему попалась монета времён реставрации. Звук поначалу был глухой и недостоверный, монета заросла ракушечным панцирем, но он успел её выхватить из донного ила до первой волны закатного прилива, смывающего всё на своём пути, особенно если с континента дул сильный ветер. Ну да, кто в Англии не слышал про сто китайцев, собиравших на отмелях отлива морепродукты для прибрежных ресторанов. Сто их было или не сто, никто не знает, это были современные рабы-нелегалы, кто их тут считает. Известно только, что ушли они, увязая в иле, далеко от береговой полосы, а вернуться не успели. Прилив в тот вечер случился слишком быстрый и полноводный. Джеймс невольно вздрогнул и оглянулся на берег, где Майя и дети резвились с их большим белым бульдогом, отпущенным на волю с поводка. Берег казался пустынным. Только поэтому пёс ненадолго обрёл полную свободу. Тонкий писк в наушниках отвлёк Джеймса от милой сердцу семейной идиллии. Он наклонился, взрыл пальцами тяжёлый влажный пласт мелкой гальки и выхватил из неё… человеческую руку. На запястье отливали металлом ручные часы, они и подали сигнал в наушники. Рука, что называется, была свежей. Судя по всему, её не так давно отделили от тела. Ему ли, продавцу мясного отдела супермаркета, этого не знать. И ему ли, отцу двух малолеток, было не понять, как эта находка отразится на их психике. Как отреагирует Майя, какому психотерапевту будет под силу убрать с экрана её подсознания страшные помехи, а ведь у неё и без этого всего постоянная бессонница, особенно в полнолуние. И как раз сегодня они с Майей собирались, уложив малышей, выйти на берег, чтобы увидеть очередное суперлуние. Газеты писали, что оно будет какое-то особое. Что это будет какая-то особая «морозная луна». А пёс… как отреагирует на эту его находку пёс… его будет не удержать. Он вырвется и схватит это вот… ну, это вот… зубами. А вдруг пёс прямо с вот этим в зубах убежит и будет бегать по городу! Весь этот бред и ужас мелькнул в сознании Джеймса в несколько секунд, пока он стоял, наклонившись над найденными часами. Он распрямился и уронил их вместе с рукой в набегающую влагу прилива. Повернулся и пошёл к берегу, где был слышен счастливый смех детей и не менее счастливый лай его любимого пса. «Никто ещё не отменял анонимные звонки в полицию, – подумалось ему. – Хотя вряд ли это чему-то поможет…»
А над горизонтом уже всходила обещанная огромная, леденящая душу «морозная луна».
120. Цветок любви
Все, что могла, она сделала. Обрызгала широкие листья, ярко-зелёные с белыми разводами, каким-то лечебным настоем, вынесла в сад «подышать». Сменила горшок и добавила компоста. А листья всё равно пожелтели по краям, стали вянуть и сворачиваться в трубочку.
Она понимала, что комнатный цветок, который они когда-то с мужем купили в новый дом и который стал как бы талисманом их совместного жилища, умирает. А она пытается продлить его жизнь. Может быть, он не болен, а просто состарился. Может, комнатные цветы не живут по два десятилетия подряд, и ему время пришло умирать. А она не хочет смириться с этим и совершает некое насилие над естественным ходом вещей. А ведь с умирающим цветком жить в одном доме – всё равно что жить с умирающим человеком. Она словно не замечала, что это её угнетает. Боролась за его жизнь, так сказать. В ущерб своему настроению, которое стало увядать вместе с этим растением. Но расстаться с ним она не могла себе позволить, потому что знала, как это тяжело – терять близких. Вся жизнь её была как незаконченный сценарий. И эпизоды и диалоги не она сама вписывала в канву сюжета. И вдруг такой поворот. Такая непредвиденная встреча! В совершенно пустынном из-за ковидных ограничений садовом центре она увидела его… Да, это был он. Совершенно такой же цветок, как тот, что они купили с мужем, когда получили первые рабочие контракты, взяли кредит в банке и купили свой первый дом в пригороде Лондона. Она внимательно посмотрела вокруг. Он был один такой в огромном садовом аквариуме. В сущности, это был небольшой куст с широкими листьями, словно бы изукрашенными бледнопалевыми узорами. Она никогда не знала, что это за растение и как его зовут на самом деле. Оно просто нравилось ей, как может нравиться один человек другому. Без видимых мотиваций и причин. И она принесла его в свой опустевший после смерти мужа дом. И поставила в гостиной туда же, где много лет до этого стоял бесповоротно увядающий теперь цветок. Словно бы ни с того ни с сего ей
