Идущая навстречу свету - Николай Ильинский
— Так захотелось Ленину и Сталину, — горячо подхватил Ларцович.
— Несправедливо это, — кивнул в знак согласия Званцов. — Да ладно, помалкивали бы уж, что они кормят русских!.. И смешно, и горько… Поверни карту, чтобы Камчатка оказалась вверху, а не справа… Камчатка — как развевающиеся волосы, а внизу, вокруг России, союзные республики, как малые дети…
— Подрастут — разбегутся, — усмехнулся Константин.
— Еще неизвестно, кому будет хуже, — серьезно ответил ему Званцов и, подумав, добавил: — Жизнь расставит всех по своим местам…
— Правильно, — вздохнул Константин, — литвина поставит на литвинское…
— Как советского на советское… Литвин — не национальность, а принадлежность к стране — к Великому Княжеству Литовскому, сиречь к Речи Посполитой, ибо ВКЛ была составной частью Польши… Мы тоже все советские, ибо страна наша — Советский Союз…
…Дружная капель отстучала с крыш свою азбуку Морзе о приходе весны, настоящей оттепели, а первый советский спутник открыл новую космическую эру человечества. 12 апреля 1961 года сбылась самая фантастическая и дерзкая мечта человечества — полет в космос. Старший лейтенант Юрий Гагарин на корабле «Восток-1» облетел Землю на высоте 302 километра со скоростью около 28 тысяч километров в час. Он был первым, кто увидел, что Земля и в самом деле круглая, голубая и очень красивая.
Полет Гагарина длился всего 108 минут, но шли мы к нему более двух тысяч лет! Своим полетом в космос Гагарин предопределил будущее не одною поколения землян. Перед людьми открылась дорога за пределы того, что принадлежит Земле. Дорога в новый мир. И теперь это уже навсегда. Как сказал американский астронавт Нейл Армстронг, ступивший первым на Луну, земляне будут в космосе, входя через ту дверь, которую открыл Гaгарин.
Вслед за Гагариным поднялся в неведомую синеву Титов, полетели другие смелые ребята, прыгнул, именно только прыгнул в космос, а не облетел земной шар, американский астронавт Шепард. Наконец заговорили о женщине-космонавте. Тут-то и прозвучали слова Хрущева: «…будет вам и белка, будет и свисток». Стало понятно: готовится в космос советская женщина. Кто она будет? Неважно кто, лишь бы советская! Немыслимое звездное соревнование и на старте русский человек!
И не только о космосе вспомнили, уверенно сказал Званцов, — теперь особенно Хрущев разозлился па церковь, па религию вообще, готов все храмы под одну гребенку… Он махнул рукой. И в разгар этою Юрий Алексеевич Гагарин в числе первых предложил восстановить разрушенный в 1931 году большевиками храм Христа Спасителя. И прозвучало это, ты послушай, не где-нибудь, а на заседании пленума Центральною Комитета партии… А мотив у Гагарина был очень простой: нельзя говорить о патриотизме, не зная своих корней… Храм Христа Спасителя возведен в честь победы над Наполеоном! … Знаешь, какая реакция была у членов ЦК? Потрясающая!.. Бурные аплодисменты! В Президиуме, конечно, были серьезно напуганы, но ничего — поморщились, а против Юрия Алексеевича слова сказать не посмели.
— Но о мировой социалистической революции как начали бредить в 1917 году, так до сегодняшнего дня и бредят, — с возмущением вставил свое слово в беседу' Константин. — А пора бы угомониться…
— Да и я считаю, что, вопреки марксистско-ленинской теоретической мысли, население нашего голубого шарика еще не созрело для всемирной социалистической революции, — в свою очередь категорически заявил Александр. — Но народы так называемых успешных, высокоразвитых капиталистических государств пусть станут на колени и поклонятся Великой Октябрьской революции, в том числе народу нашему, ибо благополучие их, если они так считают, целиком и полностью зависит от того, что принесла с собой эта революция… Зажиточный класс и руководители этих государств, боясь коренных социальных перемен, делали и делают все, чтобы таких изменений в их обществах не произошло, кидают обглоданные косточки своему пролетариату — пусть не скулит… Но свой карман ближе!.. Мы, я имею в виду советский народ, пожертвовали своими традициями, своим веками сложившимся укладом, кровь в Гражданскую пролили, чтобы им жилось лучше, чем, может быть, нам…
— Не может быть, а да!.. Посмотри, как живут на Западе! — сказал Константин. — Только одно меня смущает: ведь и на Западе пережили такую же войну, как и мы, такую же разруху и лишения, но там процветает свобода, там люди не страдают на старости лет, даже могут по всему миру путешествовать… Есть за что!.. А у нас?… Тридцать долларов дают советскому человеку, если он отправляется за границу!.. «Стыдобище!» — написала по этому поводу в газете наша известная певица… Читал?…
— Да, читал… Но далеко не все, не все так говорят и пишут, как она!.. И так живут за бугром, как ты рисуешь…
— Большинство!.. Кто работает — все!..
— А безработные? — И вдруг Александр, к удивлению Константина, запел: — Мы жертвою пали в борьбе роковой! — Затем умолк и серьезно продолжил: — Но будущее, Костя, за нами… За поколением, которое придет…
— Которое придет!.. А я хочу сегодня, сейчас, сию минуту жить по-человечески, — возроптал Константин. — Я родился, чтобы уже теперь жить иа свете в свое удовольствие… Да-да, уже сегодня, а не тогда, когда сгниют мои кости!.. Так дай мне эти условия!.. И я трижды позабочусь о том, чтобы грядущее поколение, о котором ты говоришь, не прозябало в нищете…
Оксана присутствовала при этом разговоре, и лицо ее оживало, когда она слышала, что говорил Константин, а когда высказывал свои мысли Александр, она почему-то мрачнела, кривила губы, дергала головой. Видеть это Александру было неприятно, но он деликатно молчал, считая, что объясняет и отстаивает свою точку зрения неубедительно. И вдруг он мельком взглянул на Оксану и сказал:
— А певица… Той певице мало было тридцати долларов, она летела в Рио-де-Жанейро… Тяпку бы ей в руки и, как наших баб, на делянку сахарной свеклы в иоле, да еще в жару несносную… «Стой, ямщик, жара несносная, — вдруг озорно повысил он голос, — дальше ехать не могу, вишь, пора-то сенокосная, вся деревня на лугу…» Николай Алексеевич Некрасов!.. Вот тебе и Рио-де-Жанейро с Иисусом Христом на скале… Кроме тропической Бразилии есть еще, — вздохнул он, — и Брайтон-Бич в Нью-Йорке, магнит, притягивающий нашу обиженную властью за никчемность таланта так называемую творческую интеллигенцию; оттуда, как из подворотни, безопасно тявкать на землю, которая изначально дала кусок хлеба, а потом и… всю жизнь… Это не для меня — трудно порой, но мои корни глубоко в этой земле, как тяжелый якорь корабля у пристани. — Он крутнул головой и кинул косой взгляд на Оксану, но она будто не заметила — опустив голову, только загадочно улыбалась.
Александр умолк и с серьезным видом стал складывать
