Измена. Цена твоей лжи - Анна Олеговна Ковалева

Отголосок ее крика и безвольное тело, сползшее на холодный кафельный пол, поразили меня в самое сердце.

Я бы действительно убил эту мразь, если бы не подоспевшие менты. Но они удержали, а мой мозг очистился. В мозгу вспыхнули мысли о Рите и Лизе, ждущей маму в квартире.

Я попытался привести Риту в чувство, но не вышло. Даже в панике начал прощупывать пульс. Убедившись, что он ровный и четкий, немного выдохнул. Но скорую все равно вызвал.

А дальше все закрутилось и завертелось со скоростью света. Пришлось успокаивать Лизу и передавать ее бабе Клаве, ехать с Ритой в скорой, держать ее за руку и молиться, чтобы все обошлось.

А еще звонить родителям Риты и давать показания ментам, дотошно рассказывая чему я стал свидетелем.

Рите я обеспечил просторную люкс-палату, в которой и продремал остаток ночи, упав в кресло.

А утром был тяжелый разговор с Полянским. Жену он оставил с Лизой, а сам приехал проведать дочь и разобраться в том, что произошло.

Мы устроились прямо в больничном кафетерии, где я перекусил и рассказал полковнику все. Начиная с нашей встречи с Ритой в Питере и заканчивая вчерашним нападением.

Полянский не перебивал, слушал молча. Временами хмурил брови, а то вдруг начинал поглаживать подбородок.

— Что ж, спасибо тебе, что защитил мою девочку, — сказал он в конце. — Это дорогого стоит.

— За это не нужно благодарить. Любой нормальный мужчина будет защищать любимую женщину.

— Любишь Ритку, значит? — многозначительно хмыкнул. — До сих пор?

— Да. И буду любить всегда. Ждал ее все эти годы, и буду ждать сколько потребуется. Больше я ее не оставлю.

— А Лизку примешь? Она ведь тебе не дочь. Тоже полюбишь? А когда свои дети появятся, что делать будешь? — хитро посмотрел.

Хм… Очень это было похоже на собеседование. Похоже, проверял Полянский — подхожу ли я на роль зятя.

А мне скрывать нечего. Отвечал все как есть. Начистоту говорил.

— Лизу я уже принял и с удовольствием ее удочерю. Она для меня будет такой же родной, как и все последующие наши с Ритой дети.

— Ага, значит, так серьезно настроен?

— Более чем. Можете даже на детекторе лжи проверить, если мои слова совсем ничего не стоят.

— Ладно, — хлопнул меня по плечу. А в таких же как у дочери серых глазах мелькнули одобрение и мужское уважение. А это стоило очень дорого. — Дерзай, парень. Жизнь у нас одна, так будьте счастливы. А то и ты маешься, и Ритка все покоя себе не найдет. А ведь четвертый десяток уже разменяла. Да и внучке живой отец нужен.

— Спасибо, — благословение от отца любимой было как бальзам на душу. Теперь я уж точно обязан горы свернуть, но сделать Риту своей.

— Повозиться с дочкой придется, она не сдастся так быстро. Учти это.

— А то я не знаю.

— Помогать не буду, даже не надейся. Сам справляйся. Влиять и давить на Риту не собираюсь. Она сама должна решать — нужен ты ей, или нет. И учти, попробуешь только новую Сабину завести, или как-то по-другому обидеть Риту — яйца отстрелю. Даже разбираться не буду.

— Будете в своем праве, — улыбнулся я, первым протягивая руку. Полянский снова хмыкнул и ответил крепким военным рукопожатием.

Чуть позже у меня состоялся разговор и с матерью Риты. Видимо, полковник просветил ее на тему того, что случилось десять лет назад. Потому что она перестала смотреть на меня волком и тоже дала понять, что желает нам счастья.

При условии, конечно, что я не буду обижать ее дочь. В чем я был готов клясться и божиться.

Вот так незаметно я обзавелся дополнительными союзниками в тылу. Осталось только саму Риту убедить в своей любви и преданности.

А для этого нужно было запастись выдержкой и терпением.

* * *

Рита пришла в себя ближе к вечеру, и только тогда я смог выдохнуть. Она еще была слаба, но по крайней мере все было не так плохо как могло быть.

Еще три дня она пробыла в больнице под наблюдением, а потом ее наконец выписали. К неописуемой радости Лизы, да и всех нас, в общем-то.

Пока Рита восстанавливалась, с ней рядом были родители. А я приезжал каждый вечер. Когда был в Москве перетер с Русом и заявил, что осяду в Питере и буду развивать филиалы. Открытие нового салона и мастерской намечалось как раз в сентябре.

Рус все понял с первого взгляда. Даже спрашивать ничего не стал. Лишь пожелал поскорее вернуть Риту и сыграть свадьбу. Они с Ириной, кстати, запланировали свое торжество на май будущего года.

Что же до того урода, что напал на Риту, то им оказался Валентин Петрищев, брат той самой Натальи. У нее совсем разладились отношения с мужем, и полоумная баба начала жаловаться брательнику на Риту. Якобы она разбивает ее семью.

Тот был недалекого ума и довольно агрессивным еще со школы, судя по собранным характеристикам. Готов был ввязаться в драку даже без повода, не единожды имел приводы в полицию. И очередные слезы сестры, упавшие на подогретые алкоголем мозги, сделали из него зверя.

Эти двое стояли у своего подъезда, когда Рита приехала с дочкой. Наталья вылила очередную порцию злобы, а это мудло пошло действовать.

Еще удобно так сложилось — двор был пуст. Никаких свидетелей. Мудак быстро расхреначил машину и затаился, наблюдая. А увидев Риту, решил и с ней разделаться.

Даже знать не хочу, что именно он там планировал, но полковник сделает так, чтобы выродок получил как можно больший срок. Найдут, что еще повесить на этого ублюдка.

Сестричку его задержали тоже, но скорее всего ей светит просто палата в дурке. Там явная клиника головного мозга.

Муж Натальи подал на развод с установлением единоличной опеки над детьми. Его квартиру я выкупил с целью дальнейшей перепродажи. Чтобы тени этой семьи не было рядом с Ритой. Николай оказался сговорчивым, понял, к чему идет дело. Его самого супруга до печенок достала.

Признался, что и так бы развелся рано или поздно. А тут такое… На те деньги, что я ему дал Николай быстро нашел новое жилье и съехал еще до конца месяца.

Что же касается Риты, то с того дня у нас началось потепление. Нет, она не стала кидаться с объятиями и поцелуями, но ушла значительная часть напряжения, мешавшего нам.

Она не противилась моим ежедневным визитам, не гнала, не сердилась. Не дергалась от моих прикосновений.